(март, 1938)
Я, Лаура Вуден, сижу в своей комнате, боясь пошевелиться, и прислушиваюсь к болезненным крикам мамы и приглушенному назидательному басу отца, раздающимся с первого этажа. То, что происходит между ними, это даже не спор; отец просто в очередной раз напоминает маме о ее недостатках и дополняет свои аргументы ударами крепких кулаков.
Он снова избивает ее. Я не могу расслышать, что именно он говорит в перерывах между ударами, но понимаю, что маме сейчас, действительно, очень больно.
Несмотря на происходящее, жалости к ней я не испытываю. Господи, с раздражением думаю я, прислушиваясь к ее скулящим всхлипам, ну неужели за семнадцать лет совместной жизни с отцом ты не научилась вести себя так, чтобы не будить в нем ярость? Неужели тебе нравится, когда он избивает тебя? Нравится чувствовать боль? Ты добиваешься этого специально? Или ты просто глупа и упряма?
Разумеется, я не оправдываю отца и понимаю, что его действия ужасны, но мама, зная особенности характера человека, с которым живет с самой молодости, давно могла бы научиться вести себя хитрее и умнее для того, чтобы избегать его вспыльчивости, точно так же, как это удается мне. От этого всем было бы только лучше.
На секунду я вспоминаю о том, что произошло между мной и отцом совсем недавно на лесной поляне, когда я помогала ему заготавливать дрова на случай внезапных заморозков. Он не спрашивал разрешения, но оно ему было и не нужно. Он всегда был мужчиной. Он всегда получал то, что хочет. Он всегда делал то, что считал нужным и я, в отличие от мамы, очень быстро научилась не перечить ему, чтобы не нажить ненужных проблем.
Поэтому я просто закрыла глаза и, плотно сжав зубы, чтобы не кричать от боли, ждала, когда он закончит свое дело. Отец стал моим первым мужчиной… Видимо, это именно то, что люди и называют судьбой, от которой никуда не денешься. С ней просто нужно смириться. Ее просто нужно принимать такой, какая она есть…
С первого этажа раздается очередной короткий крик мамы, наполненный болью и страданием. Уткнувшись лицом в подушку и заткнув пальцами уши, я изо всех сил стараюсь отвлечься и не думать о том, что происходит внизу.
В конце концов, мама, ты во всем виновата сама.
