Однажды глубокой ночью, когда Преподобный молился о своих учениках, раздался голос: «Господь услышал молитву твою – смотри: так умножится число учеников твоих».
Исторические повести отличаются от жизнеописания святых и от их житий, прежде всего, тем, что в них имеется значительная доля вымысла. О происхождении и жизни святых Саввы и Леонтия, вышедших из гнезда Троице- Сергиевой Лавры неизвестно практически ничего, незначительны также рассказы об их подвигах. Но множатся истории о помощи по молитвам, к ним обращенным. Повесть, которая предлагается вашему вниманию была написана в 2014, юбилейном для Лавры году, однако, не была тогда опубликована. В ней много вымышленных персонажей и событий, и , не претендуя на историчность, я все же надеюсь, что она послужит главной цели – сделать Стромынских святых такими же родными, живыми и близкими людьми, какими они стали мне.
Татьяна Хомякова, 2020 год
Вечерело. Сосны на холме стояли неподвижно. Неподвижны были кусты при дороге, неподвижен был, казалось, сам летний теплый воздух, только сизый туман, понемногу заполняя низины, стлался в долине. Дорога, спускаясь с высокого холма, таяла в густом «молоке» и, вновь возникая, становилась все более видимой по мере подъема на следующий холм. По дороге, опираясь на посохи, вырезанные из тонких, но прямых и крепких стволов, не спеша шагали двое. На плечах висели котомки – не слишком тяжелые, но ценные для них. Это было видно по тому, как бережно придерживал ремешок котомки старший и как изредка похлопывал по своей ноше, проверяя, – на месте ли? – младший. Старшему на вид было лет тридцать. Худое его лицо, обрамленное светлыми прядями волос, было задумчиво. Запавшие щеки покрывала светлая борода, спускавшаяся на грудь, взгляд глубоко посаженных льдисто-светлых глаз был устремлен на дорогу, но видно было, что мыслями он далеко отсюда. Его товарищ был младше возрастом лет на десять и ниже на пядь ростом, черные волнистые волосы спускались до плеч, кучерявились на подбородке. Темные глаза с интересом осматривали окрестности, губы временами складывались в улыбку, когда мелкая птица вспархивала из травы на обочине или заяц, высоко вскидывая задние ноги, прыжками пересекал ложбинку. Все интересовало его, все радовало, и мир отвечал ему тем же. Белая бабочка, покружив у плеча, села ему на рукав рубахи из грубого сукна. Солнечный луч заходящего солнца, сделав еще более красными и без того красновато-коричневые стволы и, высветлив на фоне темнеющего неба зелёные сосновые кроны, скользнул по его лицу, волосам.
