– Ну говорю же вам, я бы с удовольствием, но у меня работа! – Полина неловко переложила телефон на другое плечо, прижала его ухом. – …Ну, так Марк с Марусей приедут, Лидия Петровна! Ну как, как? Очень просто! Возьмут такси и приедут… – Рука с висящим на ней тяжеленным пакетом безвольно разгибалась, и Полина уже в который раз промахнулась мимо нужной кнопки домофона. Злилась. – …А у человека свадьба, Лидия Петровна! Она же не виновата, что к вам… – спохватилась, – что к нам родственники прие…
Запястье прошило болью, Полина охнула и уронила пакет. По ступеням подъездного крыльца покатились лук и картошка. От усталости и злости набежали слёзы, но Полина лишь закусила губу и, слушая отповедь свекрови, собрала овощи. Молча. Потому что всё бесполезно: объяснять, договариваться, и даже оправдываться.
– Лидия Петровна, вы извините, мне сейчас так неудобно… Я вам позже перезвоню!
Сбросила вызов и, едва удерживая ногой тяжёлую дверь, наконец-то протиснулась в подъезд.
– Не закрывай! – донёсся следом сиплый мужской голос, но поздно. Да и вообще – не больно-то надо. К чёрту всех! Задолбали… Задолбали-и-и!
После пронзительного майского солнца в подъезде стояла темень. Осторожно нащупывая ногой ступени, Полина поднялась на площадку первого этажа. Руки, казалось, вот-вот оторвутся, потянутое запястье горело. С трудом запихнув в узкую дверь лифта баулы, из последних сил ткнула кнопку девятого этажа.
…«Нормальная женщина никогда не променяет семью на работу» – звучал в голове нравоучительный тон свекрови. Стерва, блин… Надо было спросить у неё – а нормальная женщина стала бы таскать через полгорода сумки по десять кило каждая, лишь бы сэкономить тыщёнку-другую в месяц? И кто, спрашивается, всё это съест – сама Полина что ли? Или Маруська? Ага, куда там…
Что-то громыхнуло, Полина подняла взгляд и попятилась – почти закрытую дверцу лифта крепко удерживала мужская рука. Чернота под ногтями, грубая, пошарпанная кожа… Полина отметила это мгновенно, на автомате, ещё даже не успев понять чего испугалась, а рука уже агрессивно толкнула дверцу, и та покорно поползла в сторону.
Мужик был на целую голову выше. Взлохмаченные тёмные волосы, бичёвская щетина. Подсохшие ссадины на скуле и переносице, рассечённая застарелым белёсым шрамом бровь и оценивающий взгляд, от которого у Полины похолодело в груди.
