Александр III. Царь, побеждающий без войн

© Юрий Дрюков, 2020

ISBN 978-5-0051-7167-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Великий князь Александр Александрович – внук Николая I, сын Александра II и отец Николая II – родился 26 февраля 1845 г.

Высочайшим приказом Николая I он был назначен шефом Астраханского карабинерного полка и зачислен рядовым в гвардейские полки: лейб-гвардии Гусарский, Преображенский и Павловский.

1 августа 1851 г. в Гатчине произошло торжественное открытие памятника Павлу I. В честь этого праздника состоялся Высочайший смотр гвардейским частям, на котором 6-летний Александр Александрович в парадной форме павловцев, в прославленной ещё с суворовских времён остроконечной гренадёрке, с ружьём у ноги, стоял на часах рядом с памятником.

Он готовился к военной карьере и поэтому общеобразовательные предметы изучал без особых стараний, в отличие от своего старшего брата Николая, наследника престола, который демонстрировал в учёбе просто блестящие успехи.

Николай был для Александра непререкаемым авторитетом. Неотразимое обаяние красавца и умницы «Никсы» заставляло младшего брата подражать ему даже в ничтожных мелочах.

В императорской семье Александра ласково звали «бульдожкой» и искренне считали, что государственная деятельность ему совершенно не по плечу. И только Николай видел в брате главное: «у нас у всех несколько лисья натура, у одного брата Александра хрустальная душа…»

Братья делились друг с другом самыми сокровенными секретами, особенно, когда пришла пора их первых любовных переживаний.

Осенью 1864 г., находясь в Дании, Николай сделает предложение датской принцессе Дагмаре. «Как-то незаметно мы очутились рядом… Мне кажется, что в эту минуту я желал провалиться сквозь землю; перед этим мне было холодно, теперь я горел, как летом. Мало-помалу я стал вести откровенный разговор, потом всё яснее и яснее и, наконец, слово за словом, выговорил, что было на душе. Надо было видеть, что сделалось тогда с Dagmar: сначала она была бледна, как полотно, слова как будто замирали у неё на губах. Когда же я проговорил своё несмелое последнее слово, она вспыхнула, повернулась ко мне, взяла меня за руку и притянула к себе – мы в первый раз поцеловались. Щёки её горели, а глаза говорили то, что она чувствовала…»