Сестра таланта

Иркутск считается культурным городом не из-за иркутских медведей, которые уступают в трамвае места старушкам.

А потому что в Иркутске родилась Вика Кирдий, человек-мультяшка, гений психологизма пузатой каракули, основатель детского импрессионизма. Свой первый карандаш Вика отобрала у доктора в родильном доме. Съесть грифель ей тогда не дали. Родители девочки считали, что живописью нельзя кормиться.

Воспитатели детского сада помнят Вику как «девочку, которую не следует ставить в угол, иначе она изрисует обои». И до сих пор в Иркутске можно найти книги, раскладушки, автобусные сиденья, парты и билеты на пароход, размалеванные рукой будущего мастера. Однажды, обнаружив, что собрание сочинений Льва Толстого давно и богато иллюстрировано родной дочерью, мама Вики сказала твердо: «Езжай в Москву и всю ее закалякай». Шучу. Мама отправила Вику поступать на модельера. Так Вика стала художником. Если вы не видите тут логики, значит, все правильно, вы по-прежнему читаете биографию Виктории Кирдий. Хорошие, нелогичные художники очень нужны были на студии «Пилот», где персонажей принято рисовать с самих себя. Еще Вика преподавала в Вальдорфской школе. Там она была единственной училкой с татуированной ногой.

Понимаете, у нее водилась подруга. Подруге хотелось татуировку, необычную. А придумать красивое подруга не могла. Она была простой девушкой, никогда не ела докторских карандашей и не рисовала на трамваях. Вика нашла ей наскального оленя, прекрасного. Они договорились встретиться в тату-салоне. Вика пришла, а подруга – нет. И вот, чтобы не обижать татуировщика неявкой посетителя, Вика мужественно предложила раскрасить свою женственную ногу. То есть понимаете, она за рисование как таковое, везде, всегда и на всем. За врожденную ненависть к нераскрашенным пространствам Вику приняли в Союз художников РФ и Международную федерацию художников. Членом, что характерно. В Москве прошло несколько ее выставок. И вышло уже много книг с рисунками. Прям как у какой-нибудь Микеланджелы.

Слава Сэ

Самое первое мое воспоминание – ясли. Точнее, запах каши и карболки под лестницей. Мокрые колготки и изжеванный воротник на рубашке. Когда я вижу маленького ребенка в яслях, на меня вновь наваливается тоска оставленности в казенном заведении.