– Эй-эй! – Детский голосок переливается, как звон колокольчика. – Есть такая старинная игра: «Приходи». Знаешь?
Я верчусь на месте, пытаясь понять, откуда раздаётся голос. Бесполезно, кругом сплошная стена тьмы.
– Кто здесь? – Я кричу во всё горло, но мой голос еле слышен. Такое ощущение, что темнота поглощает его.
– Эй-эй! Есть такая старинная игра… – Теперь невидимый ребёнок произносит эти слова вкрадчиво, будто бы делится большим секретом.
– «Приходи?» – выкрикиваю я. – Да, знаю!
– Эй-эй! – Голос будто не слышит меня. – Есть такая старинная игра: «Приходи». Знаешь?
– Да знаю я!
– Эй-эй! – Снова заводит голос, и я понимаю, что слышу его не в десятый, не в сотый, и даже не в тысячный раз. Я заперт в этой темноте уже много лет. И всё это время невидимый ребёнок спрашивает у меня одно и то же. Только я постоянно забываю об этом.
Стоит прийти осознанию, мной овладевает паника, а голос невидимки начинает сводить с ума.
– Эй-эй! Есть такая старинная игра: «Приходи». Знаешь?
– А-а-а! – Вцепившись руками в волосы, я истошно воплю и…просыпаюсь.
Я в лекционной аудитории, и все взгляды прикованы ко мне. Профессор смотрит настороженно: кажется, он не сердится, скорее напуган.
– Ты так страшно сейчас орал, – шепчет рыжеволосая девушка, сидящая рядом со мной. Словно из тумана в памяти всплывает её имя, вернее, прозвище, которым я её всегда называю: Лиса. Мы знакомы с детства, сперва были просто друзьями, а вот теперь встречаемся. Её прозвище тоже пришло из тех лет, когда мы были партнёрами по бесчисленным шалостям и проказам. Нам нравилось представлять себя эдакой командой особого назначения, поэтому мы придумали секретные позывные, переиначив свои имена на «звериный» манер: она – Лиса, я – Кот. Даже теперь, когда детства давно позади, мы продолжаем называть друг друга так.
– Прости, – нарочито беспечно отвечаю я. – Просто кошмар приснился.
– Всё тот же? – обеспокоенно спрашивает Лиса.
Я не успеваю ответить – профессор делает нам замечание, – просто киваю и зарываюсь носом в конспект. Лиса тоже утыкается в свой, и наш разговор прерывается.
– Знаешь, – возвращается к нему Лиса после лекции, когда мы сидим в столовой, размазывая по тарелкам не слишком-то аппетитный обед, – я тут подумала… Голос из твоего сна ведь детский, да?
Отвечаю ей кивком.
