До чего же достала эта соседская собака! Тявкает и тявкает. Такой классный сон прервала, да еще на самом интересном месте. Рита бросила сердитый взгляд на зашторенное окно, сквозь которое пытался пробиться солнечный свет, зажмурила глаза и и натянула одеяло на голову. А вдруг продолжение сна увидит? Но продолжения не последовало, видимо, киномеханику, притаившемуся по ту сторону яви, не удалось склеить разорванную пленку ее волшебного сновидения. Зато с первого этажа донесся звонкий голос мамы:
– Туся, вставай! Завтракать пора!
Ооооо! Только этого не хватало! Лето же, дача, каникулы, в конце концов! Имеет она право поспать вволю? Неужели и тут придется соблюдать никому не нужный режим?
– Туууу-ся! – снова крикнула мама.
Ну почему она не может оставить дочь в покое?!
– Маргарита! – раздался строгий голос отца. – Немедленно спускайся к завтраку!
Блиин! Вот прицепились! Придется вставать, не отстанут ведь!
– Иду уже! – сонно проворчала Рита, неспешно потянулась и выползла из-под одеяла.
Идти в столовую совсем не хотелось. Вот бы вернуться в те давние времена, когда мама сама по утрам приносила ей в спальню поднос с завтраком. Конечно, такое случалось нечасто, но как это было здорово!
– Почему ты в пижаме? – строго спросила мама, когда Рита появилась на лестнице. – Неужели трудно переодеться?
– А какая разница, в чем я?
– Большая разница. Не зря ведь существует одежда для сна и одежда для прогулок. Существуют правила, в конце концов!
– Ты ещё скажи, что еда бывает мужская и женская! – сердито проворчала Рита, плюхаясь на стул. – А правила пусть исполняют те, кто их придумывает!
– А еда-то тут при чем? – вскипела мама. – Нелепость какая-то: мужская, женская.
Рита бросила на нее недобрый взгляд.
– А чего это мы такие дерзкие? – папа поднял глаза от своей тарелки и в упор посмотрел на дочь.
– Здравствуй, друг мой Пубертат! – многозначительно произносла мама, разводя руки в стороны.
– Могу я хотя бы летом отоспаться? – огрызнулась Рита, раздраженно елозя ложкой по тарелке с овсяной кашей.
– Видишь ли, Туся, – как можно спокойнее произнесла мама, – режим – это…
– Не называй меня Тусей! – взорвалась вдруг дочь. – Я тебе не собачонка какая-то!
