ЗДРАВСТВУЙТЕ, ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ!
Я-учитель. Правда, сейчас, как говорят, на заслуженном отдыхе.
Прожито-пережито немало.
Специальность выбирала по душе.
50 лет за плечами. Всякое было. Но главное: я сохранила в памяти все «доброе и вечное»…
Да и ребята мои, к счастью, помнят до сих пор и меня и все, что пройдено в школьные годы.
А события военных лет-это выстраданное моими родителями и мной. Оно останется в моей памяти навсегда.
Я думаю, что и у Вас после прочтения моих небольших рассказов оживет «память сердца» и станет чуть светлее на душе.
С уважением, Валентина Таранжина.
г. Нижний Тагил, Свердловская область.
Главное, что хотелось бы сохранить сегодня, – это память, память о тех страшных и великих днях. А если помнишь, значит живешь, живешь для чего-то и во имя чего. Так говорила мне мама Бородина Мария Степановна, партизанка, связная отряда «Народные мстители».
Она дожила до Победы; Родина наградила её орденами и медалями. Мы храним их: они святая память, как и память о событиях тех лет, о которых мама рассказывала.
Перед войной наша семья жила в Минске. Там родилась и я. Мама работала в ЦК ВЛКСМ Белоруссии. После оккупации фашистами Минска она ушла в подполье, а потом стала связной партизанского отряда. Выполняя задания командира, рисковала своей жизнью да моей тоже, так как часто брала меня с собой как прикрытие.
Помню многое сама и со слов мамы: взрывы, стрельбу, помню, как убегали, прятались, как сгоняли людей на зрелище казней.
А это событие я запомнила на всю оставшуюся жизнь.
Выдали нас полицаи, толи русские, толи белорусы, но точно знаю – «наши». Посадили в душегубку и повезли за город, чтобы уничтожить и закопать. Людей в машине было много, но из детей я одна.
Моя бесстрашная мама упросила конвоира выпустить ребенка «до ветру»; машина стояла на переезде: шел поезд. Конвоир нас выпустил. Не знаю, что говорила ему мама, только помню шум поезда, выстрелы из автомата и крики: «Шнеллер!» «Шнеллер!». Мама упала на меня, прикрывая собой. Но оказалось, что немец стрелял в воздух.
Мы долго бежали. И когда поняли, что спаслись, мама Встала на колени и заплакала навзрыд, а я не плакала, помню, успокаивала её.
Прошли годы. Мамы уже нет, но Память жива.
