Крупные капли дождя рушились на голову Генри. Он точно
чувствовал момент, когда чистая прозрачная вода разбивалась
вдребезги и, падая на землю, смешивалась с грязью. Все пришедшие на
похороны люди раскрыли свои широкие черные зонты, но Генри
продолжал мокнуть. В голове звучали только грохот ливня,
избивающего его плечи да необъяснимый серый шум. Сознание
вслушивалось в этот раздражающий нервы звук, заставляя мужчину еще
крепче стискивать зубы. Он потеряно смотрел на две могилы в одной
ограде, когда первая лопата земли стукнула о гробы, под крышками
которых лежали его любимые девчата. Эта грязь прятала их в своих
недрах все глубже, укрывала от всего живого, отбирая у него
единственное, ради чего стоило жить.
Его жена и дочь исчезли. Их больше нет. Он остался один.
Все уже разошлись, а Генри так и стоял, смотря на зарытые
могилы. Шум падающих капель, грохот тяжелой земли, стук
собственного сердца, все это смешалось в единый гул и заволокло его
мысли. Медленно он развернулся и пошел с кладбища.
Вошел в дом, разулся, оставив грязные туфли у порога; снял
мокрый пиджак и бросил его на спинку дивана. Налил две чашки
горячего чая, стакан теплого молока и сел перед телевизором. Взял
пульт, включил канал про животных как раньше. В это время Лизи
всегда смотрела про жизнь диких зверей и, тыкая своим пальчиком в
экран, кричала: «Папа, папочка, гляди, это же росомаха! А ты знал,
что она самая-самая бесстрашная зверюшка!» А он делал вид, что
смотрел, улыбаясь и поглаживая ее по голове.
Генри чуть подвинул вторую кружку с дымящимся напитком и
посмотрел в сторону. Сьюзен сейчас бы все бросила и пришла к ним
вместе посмотреть телепередачу. Она покачала бы головой, как обычно
это делала, и подложила под чашку подставку. Прижалась бы к нему, а
потом болтала с Лизи. А он...а он бы сидел среди них, уткнувшись в
бумаги, что принес с работы, потому что думал, что эту программу
они и завтра посмотрят, а работу откладывать нельзя.
Он так думал…. Но каким же идиотом он был.
Генри встал и вошел в их с женой спальню, осмотрелся.
«Жуткий бардак».
Навел порядок во всем доме: все пропылесосил, стер отовсюду
пыль, помыл посуду, застелил постель. Вошел в комнату к дочери и
горько улыбнулся. На столе лежала игра, которую он купил для
нее на рождество. Она так просила и хоть по годам еще не
дотягивала, но они со Сьюзи решили, что ничего страшного не
произойдет если поставить возрастные ограничения. Посмотрел на
коробку с дискетой. «Цивитас».
