Я шла по улице. Солнце ещё не взошло, уличные фонари раскрашивали оранжевым стены новостроек, серую тротуарную плитку и скукоженные остатки грязного льда. Моё дыхание превращалось в облачко пара, я ныряла в него при каждом шаге. Получалось, я дышала собственным углекислым газом.
Я шла по привычке. То есть специально вставать без четверти семь утра и выходить без десяти восемь мне не хотелось. Просто если выбирать между сытой жизнью и безденежьем, то аванс перевешивал в сторону рационализма и долготерпения.
До метро шагать полчаса. Я приспособила это время для радио: слушала новости, бодрую музыку и шутки ведущих. Мне не хотелось в этом признаваться, но ещё я включала радио для того, чтобы почувствовать свою причастность к чему-то. Словно ведущие принимали в свою компанию и меня.
Так получилось, что практически всё время я проводила в одиночестве. Восемь часов в день сидела в маленьком кабинете с серыми стенами, в каморке без окна. Вместо него на стене висела репродукция картины. По-моему, авангард. Яркие пятна и разводы краски приводили меня в недоумение: разноцветное полотно не компенсировало отрезанного пространства.
Компания, в которую я устроилась три месяца назад, только открылась и ещё не успела окупиться, поэтому моей единственной коллегой была моя начальница. И она предпочитала не сидеть в офисе, а порхать из города в город, налаживая деловые связи с поставщиками и клиентами. Моя же работа сводилась к тому, чтобы ждать случайных звонков по телефону и вводить данные в систему.
Блок питания гудел под столом, за дверью раздавались весёлые голоса офисного планктона. Похоже, кто-то был рад после выходных вернуться в замкнутый и душный лабиринт коридоров.
– Да, ты знаешь, мы подыскивали квартирку, ну, в районе Лесной или Коменды, – протянул манерный голосок. – Прокатались все выходные, ничё толком не успели.
Мимо моей каморки проплыла девица в слишком короткой юбке и тоненьких капронках. На улице уже несколько дней держался минус, даже выпал снег. Неужели ей не было холодно? Хотя, если она на машине, то какая разница.
Я считала минуты до обеда. Десять минут, чтобы проверить почту. Двадцать, чтобы ответить на письма. Пятьдесят для оформления заявок, тридцать для корректировок. Пять минут – прогуляться до туалета. Время тянулось как жевательная резинка.
