Как меня зовут? Да если бы я помнил…Больше тысячи лет назад меня звали Доброслав. Значение этого имени очевидно: Славящий Добро. Только не думай, раньше «добром» было совсем другое. Вырезать целую деревню врагов с женщинами и детьми – вот это называлось «добром». А уж если кочевников вырежешь – это «любо доброе»…
Это имя я носил почти до двадцати двух лет. Вырос сильным, крепким – настоящая опора семьи. Я был старшим сыном, поэтому во всем помогал отцу. В том числе и в битвах. Сколько мы рубились плечом к плечу, сколько поля вместе пахали, сколько браги выпили, уж и не упомнить. Я и дом, помню, себе начал строить и невесту присмотрел, когда эта нечисть с Востока пришла. Они свои огромные полчища из тысячи человек называли «тьма». Сейчас часто можно услышать «тьма наступает», «темные силы». Но когда ты в поле стоишь, а на тебя летит конница с гиканьем, криками, и их столько, что горизонта не видно. Вот эта настоящая тьма. Когда безысходность. Когда либо ты, либо тебя. И ты орешь от страха, меч поднимаешь и сам бежишь навстречу. Подрубаешь ноги первому коню, на тебя кровь льется, как дождь, глаза застилает, дышать мешает. Нельзя себя ни на миг отпускать и дать врагу шанс. Надо рубить, колоть, топтать. Иначе живым не уйдешь.
Мы хорошо сражались, князь нас хвалил всегда, золотом награждал. Отец так вообще тройку мог ударом кулака остановить, столько в нем силы копилось. Но в тот раз он не выстоял. Срубили ему голову, как и одному из моих братьев. А в битве мы победили. Это так странно: вроде выстояли, не пустили врага на свою землю, вон их «тьмы» лежат, все поле усеяно, а у тебя слезы, отчаяние, лишь кричать хочется. Князь меня тогда сам утешать подошел и отца помог похоронить. Они давно вместе воевали, знали друг друга, поэтому разделили мы горе вместе.
Князь мне тогда сказал, что враг на самом деле не разбит. Что это лишь часть их огромного войска, и они совсем близко. Он сказал, что есть средство, как защитить нашу землю и, если я готов пожертвовать своим будущим, то смогу помочь. Нас в семье четверо брата было. Я знал, что они мать и сестру в обиду не дадут и хозяйство поднимут. Дал князю свое согласие, раз только так можно было спасти нас.
Этой же ночью мы пришли в старое сгоревшее святилище. Раньше там стояли статуи старых богов, но это еще до нас, лет двести назад. Тогда у нас уже единый Бог был для всех. Поэтому от святилища остались обгорелые срубы, да камень-алтарь посередине. Он слишком тяжёлый был, поэтому никто его уносить не стал.
