Susanne Jansson
OFFERMOSSEN
© Susanne Jansson, 2017
© Констанда О., перевод, 2018
© ООО «Издательство АСТ», 2020
* * *
Говорят, на одного живого ходит десять мертвецов. Тяжесть мертвых давит.
Йоран Дальберг, из книги «Общение с духами»
То, чего нет, Заползает повсюду, Все заполняя собой.
Анн Йедерлунд[1], из сборника «Вновь глубокая любовь»
Посвящается Альме и Эдварду
Было бы неверным утверждать, что никто ничего не заметил. Естественно, найдется немало свидетелей, которые той ночью слышали выстрелы и видели фигуру, выбежавшую из дома и скрывшуюся в направлении поджидающего автомобиля.
Возможно, свидетели тут же вернулись к своим делам или остались следить за продолжением: как подъехала полиция, как выносили тела. Но они молчали. Лазали по кустам, отдыхали на деревьях или парили над землей. Эти существа были частью природы, часто не видимой людьми. Возможно, все они были животными: большими или маленькими, быстрыми или медленными, зоркими или полуслепыми.
Так или иначе, правда о событиях, произошедших в доме, вскоре покрылась мраком и растворилась вовсе.
Как и многое другое.
Ближе к вечеру задул ветер. Сначала слегка зашелестел в кронах деревьев, затем усилился. Наконец, привел в движение все вокруг. До наступления темноты оставалось не более получаса.
На парковке возле усадьбы Юханнес слез с велосипеда и прислонил его к фонарному столбу. Собрал свои темные волосы в пучок на затылке. Погода просто ужасная. Ни один нормальный человек не выйдет на улицу в такое ненастье.
Ну, значит, он ненормальный.
Пристегивая велосипед, Юханнес бросил взгляд на домик Натали. В одном из окон мелькали отсветы керосиновой лампы. Он увидел силуэт Натали, тень скользила по стене, медленная и неуловимая. Как она сама. Недавно она согласилась остаться у него на ночь. Но проснувшись утром, он обнаружил, что ее уже нет. Постель была пуста. Конечно, она говорила, что ей рано вставать на следующий день, однако он почувствовал разочарование. Они провели чудесный вечер – и вот так уйти, не сказав ни слова, даже не оставив записки. «Виной всему, вероятно, опять боязнь близости, – думал он, разминаясь. – Она чувствует себя такой уязвимой, поэтому держит дистанцию. Вполне логичное объяснение, если не углубляться в психологию». Дождь усилился, бегать совсем расхотелось. Он понимал, что одет не по погоде, но, с другой стороны, так оно обычно и бывало. Юханнес был не из тех, кто прислушивается к прогнозам, – возможно, из духа противоречия, ведь его мать, напротив, считала, что изменение температуры на один градус – уже повод что-нибудь надеть или снять, а для каждого случая предназначается отдельный гардероб. Все его детство было ознаменовано постоянными переодеваниями, чтобы ни одна капля дождя, ни одно дуновение ветра не проникло сквозь многочисленные слои. Уже во взрослом возрасте он ощущал внезапный восторг, когда порой промокал или замерзал. Юханнес побежал вниз по тропинке, потом свернул налево. Подальше от дома Натали. С одной стороны тянулся лес, с другой простирались заболоченные земли, те места, которые он полюбил: растянувшаяся на километры пустота, низкая серая растительность, кажущаяся еще более живучей и удивительной под дождем и ветром.
