Что смерть? – лишь ты не изменись
душою – смерть не разрознит нас
М.Ю.Лермонтов
Савелий Карпович, доживающий восьмой десяток лет, сидел за столом: крошил хлеб в горячий бульон, трясущимися руками подносил к бесформенному зияющему отверстию в седой бороде ложку с размокшим, пропитавшимся легким, для старцев, куриным бульоном кусочки хлеба.
Не только старость, но и дряхлость подступила к некогда здоровому, крепкому телу: маленькие, тускло-ледяные глаза, под мохнатыми, густыми и седеющими бровями постоянно слезились, глубокие морщины на лбу, щеках, возле носа, где нет густой поросли волос причудливо двигались в такт медленных жевательных движений. Жизнь неимоверными усилиями цеплялась за это изношенное тело.
Возле печи, сноровисто ворочалась маленькая, сухонькая старушка, в длинном мышиного цвета платье в клеёнчатом в мелкий цветочек фартуке, который местами обильно замазан, затёрт сажей и жиром. Верхней губы у старушки как бы не было, и казалось, что нос острым углом сразу переходит в нижнею массивную челюсть.
Кухня не представляла никакой особенности: русская печь с цветной занавеской, деревянная бочка для воды, ухваты, и конечно «потёмкинский трофей» – диван 30-х годов прошлого века с большими круглыми цилиндрами в качестве подголовников. В комнате, единственной в этом доме, кроме кровати, «горки» – шкафа для посуды, стоял круглый стол, да несколько с жестким сиденьем «венских» стульев. Кровати обычно были закрыты полинявшими от многочисленных стирок бледно-синими покрывалами. На столе – единственный источник информации – старенький радиоприёмник.
Анфиса Сидоровна, именно так звали и величали супругу Савелия Карповича, задвинув чугунок в печь, поставила ухват в угол, по привычке вытерла руки о полотенце, висевшее возле печи на большом гвозде, обратилась к супругу, закончившему трапезу, уже пьющему чай из блюдца с каким – то особым «пришвыркиванием», протягивающем струйки горячего чая через волосяную сеть усов и бороды.
– Слышь, Савелий, погода-то опять метёт… У дома целый час огребалась…
– Дурна погода. – Вторил супруге он. – Спуталась… Раньше своим шла порядком… Нынче нет… Морозам надо быть, так нет метель. То-то собаки воют…
