Творческое наследие Александра Ивановича Введенского, профессора Санкт-Петербургского университета, философа-неокантианца[1], выдающегося педагога и одного из лучших представителей русской теоретической философии, представляет собой необычайно интересное явление. Однако, к большому сожалению, сегодня оно оказалось практически забытым. В то время как имя Введенского стоит в ряду самых видных русских мыслителей, о нем мало кто знает. Более того, творчеству замечательного русского философа не посвящено ни одной книги, а обсуждалось оно только в обзорах русской философии.
И это неудивительно. В годы советской власти сложно было бы даже представить переиздание работ А. И. Введенского, так как его взгляды не только были чужды атеизма и материализма, но и последовательно и аргументированно опровергали их. Последний раз при жизни философа его работы издавались в 1924 г., да и то в Праге.
Однако похоронить философию А. И. Введенского все же не удалось. Тот уровень философской мысли, которого достиг Александр Иванович, непременно обращает на себя внимание читателей философа. Поэтому в постсоветский период некоторые работы Введенского вошли в различные философские антологии и сборники[2]. А в 1996 г. был издан сборник наиболее интересных статей под названием «Статьи по философии»[3].
В 2006 г. в Санкт-Петербургском университете прошла научная конференция, посвященная 150-летию со дня рождения Александра Ивановича Введенского. Ее материалы показывают, что наследие этого философа еще недостаточно изучено[4].
Так как идеологических препятствий изучению трудов Введенского сегодня нет, то отсутствие достаточного внимания к ним можно объяснить скорее спецификой его философских построений, их теоретическим характером. Введенский исследовал сами основания философии, возможность познания и его достоверность.
Философский критицизм[5], которому следовал Александр Иванович всю свою творческую жизнь, носит формальный, законообразный характер. Это делает работы философа, до более основательного знакомства с ними, менее привлекательными, чем, например, сочинения священников Павла Флоренского[6] или Сергия Булгакова[7], князя Евгения Трубецкого
