–
А я говорил! Я предупреждал, что ничем хорошим это не кончится! –
голосом профессиональной истерички вопил эльф, прижимая к груди
ритуальную чашу.
«Юноша прав, – подтвердил артефакт на моем
запястье, – он действительно…»
–
Заткнись! – в один голос прорычали мы с полуорком, украдкой
выглядывая каждый из-за своего укрытия.
Мне выпала честь бочком прижиматься к
мраморному кресту, эльф впадал в отчаянье за крошечным надгробием,
а зеленый гигант согнулся в три погибели за статуей скорбящего
ангела.
–
Убить поганых некромансеров! – бесновались селяне, размахивая
факелами и садовым инвентарем. – Выкинуть за стену!
–
Сже-ечь! – настаивал местный батюшка.
–
И надругаться! – требовала беззубая карга.
«Да мы ж по-быстрому: одна нога у ворот,
другая на погосте. Что может случиться?» – процитировал артефакт…
меня же и процитировал, гад такой.
–
Ой, вот давай без этого, – поморщилась я и с укором глянула на
руку, где таинственно мерцал самый вредный артефакт на свете. – Ты
вообще помогать планируешь?
«А
у меня штатная перезарядка!»
–
У тебя штатное обострение ехидства, – буркнула в ответ и осторожно
выглянула. – Парни, вы как?
Рычай, прикусив от усердия кончик языка,
пытался ногой подтянуть оброненный мешок с честно (исключительно по
его извращенной некромантской логике) награбленными костями.
Ушастик испуганно скукожился за надгробием.
–
Отче наш, иже еси на небесах, – страстно шептал он. – Да
святится имя твое…
–
Эдвард, опомнись! – возмутилась я. – Ты ж некромант.
–
И что? – оскорбился тот и даже глазами сверкнул. – Это не мешает
мне быть истинно верующим…
Потом немного поколебался и
добавил:
–
В данную минуту.
Я
оставила эльфа предпринимать попытку почувствовать свет в своем
сердце и оглядела наступающую толпу.
Есть в этой тусовке с факелами хоть
кто-нибудь разумный?
Местный батюшка зачем-то приволок крест от
ремонтирующегося купола.Он орудовал им так ловко и так
враждебно, словно заключил на эту ночь договор с самой силой
тяжести.
В
двух кумушках на левом фланге я с трудом опознала продавщицу из
продуктовой лавки и повариху, заправлявшую на походной кухне.
Вокруг женщин сновала шустрая и меткая зараза, то есть местная
ребятня. Правый флаг держался исключительно на здоровущем кузнеце,
который приперся ради драки с полуорком.
За
спинами смельчаков сгрудились осторожные мужики с вилами, хмурый
староста с факелом, парочка подслеповатых дедков.
