В ночь, когда я родился, мой дед со стороны отца, Джозеф Ток, разразился десятью предсказаниями, которые определили всю мою жизнь. Он умер в ту самую минуту, когда я появился на свет из чрева матери.
Никогда ранее таланта ясновидения за Джозефом не замечалось. Он был кондитером, пек эклеры и лимонные торты, а не предсказания.
Для некоторых жизнь, если прожита она с достоинством, – великолепная арка, перекинутая из этого мира в вечность. Мне тридцать лет, и я не могу сказать, как выглядит моя жизнь со стороны, но точно знаю, это не арка, потому что мой путь – сплошные зигзаги от одного кризиса к другому.
Я – увалень. Не в том смысле, что я глуп, просто крупноват для своего размера, и я не всегда знаю, что делают мои ноги.
Говорю об этом не в силу присущего мне умаления собственного достоинства или даже смирения. Вероятно, образ увальня – часть моего обаяния, которое, как вы увидите дальше, приносит немалую пользу.
Несомненно, мои слова уже вызвали у вас вопрос: как это, «крупноват для своего размера». Что ж, как выясняется, написание автобиографии – задача куда более сложная, чем я поначалу предполагал.
Я не такой высокий, каким меня воспринимают некоторые люди. Собственно, совсем невысокий по стандартам профессионального (и даже школьного) баскетбола. Я не толстый, но и не качок, днюющий и ночующий в тренажерном зале. Пожалуй, с некоторой натяжкой можно считать меня здоровяком.
И однако мужчины выше меня ростом и куда массивнее, называют меня «большой парень». В школе меня прозвали Лосем. С детства я слышал шутки об астрономических счетах за продукты, которые, вероятно, приходилось оплачивать нашей семье.
Это несоответствие между моими истинными ростом и весом и восприятием моих габаритов другими людьми всегда ставило меня в тупик.
Моя жена, ось в колесе моей жизни, заявляет, что вид у меня куда более внушительный, чем фактические размеры. И люди, говорит она, судят обо мне по впечатлению, которое я на них произвожу.
Я нахожу это умозаключение нелепым. Ерундой, которая рождена любовью.
Возможно, я производил бы на людей столь сильное впечатление, если бы, скажем, падал на них или наступал им на ногу.
В Аризоне есть место, где брошенный мяч вроде бы катится вверх, отрицая закон всемирного тяготения. По правде говоря, все дело в необычном ландшафте, который обманывает глаз.
