Я возвращался с занятий в довольно
скверном настроении из-за драки, которая произошла с одним из моих
заклятых врагов. Нет, я не жалуюсь, но как можно честно драться,
когда противник минимум на двадцать килограммов тебя тяжелее? Вот и
приходилось мне щеголять с довольно внушительным фингалом. Именно в
этот момент я и заметил дядю, который тихонько стоял в сторонке,
стараясь не привлекать к себе внимания. Ну… «стараясь не привлекать
к себе внимания» – это так, оборот речи. Крылатые где угодно
привлекут к себе внимание. Впрочем, и совсем необычным зрелищем это
не было. С тех пор, как великий правитель и реформатор Горуян
заключил с ними мир, они часто бывают в наших городах. Впрочем, как
и мы в их. Вообще-то они зовутся не крылатые. Крылатые – это
прозвище. Их так называют за глаза. Они же нас прозвали
хвостатыми.
Дядя, вообще-то, не слишком желанный
гость в нашем доме. Отец даже всем заявляет, что брата у него нет,
настолько презирает его за то, что тот подался в крылатые. Говорит,
что он позорит всю нашу породу.
— Наша семья известна до пятого
колена, — любит повторять отец. — И все мои предки были
добропорядочными чертями. И вот один подался в крылатые! Позор на
нашу голову!
Хотя я подозревал, что дело вовсе не
в этом. Просто моя мама давно ведет неравную борьбу с папаней с
целью научить того правильно вести себя за столом. И постоянно
приводит в пример его брата. Папе это жутко не нравится. Вот он и
ругается на «позор семьи». Только позором это давно уже не
считалось. Ибо, как говорил великий Горуян, и мы, и крылатые делаем
одно дело. Мы наказываем, они вознаграждают. Так зачем ссориться? И
нет позора в том, что кто-то носит крылья, а кто-то хвосты. Перед
тяжелой ношей все мы равны. И все ходим под Ним. Об этом «Ним»
вспоминать вообще-то не полагается. Он слишком не любит, когда его
поминают черти.
Я же наоборот, всегда радовался дяде.
И не из-за подарков, которые тот всегда приносил. Просто… просто с
ним мне всегда было хорошо. Но именно сейчас я был готов видеть его
меньше всего. Поэтому я постарался прошмыгнуть мимо как можно
быстрее, в надежде, что тот меня не заметит. Тщетно. Только я
понадеялся, что мне все удалось, как на плечо опустилась дядина
рука.
— Вот ты где, Эзергиль.
Я вздохнул и повернулся.
— Здравствуй, дядя Монтирий.
