Барак был, как барак: сколоченный из неструганных досок и зашпаклёванный сухим мхом. Как сто, как двести лет назад. В мире мощно вышагивал технический прогресс – в области связи, в области транспорта и производственных технологий, в области вооружений, и только лагерные бараки оставались такими, как в стародавние времена.
Со скрипом и скрежетом открылась обледенелая дверь барака, и вовнутрь въехала двухколесная таратайка с котлом, наполненным неким горячим варевом. Толкал таратайку коренастый зэк, уже немолодой, со следами полноты и утраченного начальнического благородства на лице.
Он, действительно, был старше других заключенных – может быть, ему поэтому и доверили разливать и раздавать баланду. Называли его Адмиралом, под этим именем он и числился в тюремных списках, потому что он до ареста, действительно, был адмиралом, и роскошную адмиральскую тужурку резко сменил на арестантский ватник. Так получилось…
Между тем барачный люд выстроился в очередь, и началась раздача пищи. Нужно сказать, что в котел входило ровно 230 порций – по количеству едоков. И черпак вмещал в себя ровно одну порцию – ни больше, ни меньше. И если все содержимое до капли переливать в черпак, то выйдет ровно двести тридцать черпаков – капелька в капельку. Но в том-то и дело, что вычерпать черпаком все до капельки невозможно. С какого-то момента приходилось плескать в миску дважды по полчерпака, с какого-то – трижды по одной трети. А то, что оставалось на самом дне, вообще невозможно было зачерпнуть. Адмирал понимал это, и чтобы последний в очереди не остался без обеда, немного не добирал в черпак, и в результате хватало всем. Глаз у Адмирала был наметан. Не зря на раздачу поставили Адмирала, а не какого-нибудь лейтенанта!
На вот заключенный по прозвищу (а теперь уже – и по имени) Глиста – худущий, сутулый зэк – решил, что его обделили и поднял скандал. Он залился визгливым криком, в котором «капитан сраной баржи» было самым мягким выражением. Вообще-то, Адмиралу за словом в карман лезть не приходилось. Он мог завернуть загогулину не хуже кого другого. Но положение раздатчика пищи не позволяло Адмиралу опускаться до словесной полемики. Поэтому Адмирал вышел из-за своего бака, с силой опустил половник на голову бузотера и свободной левой рукой нанес прямой удар в уже ошалевшую голову недавнего едока. В голову – то есть, в подбородок, и Глиста оказался в глубоком нокауте. У Глисты, впрочем, нашлись защитники, которые ринулись на Адмирала, и Адмирал отбивался от них, орудуя половником и кулаком. Огромный синяк разливался у него под глазом, но он этого не замечал. Два зэка уже валялись на грязном деревянном полу, когда в барак ворвались охранники – молодые ребята, причем их командир был самым юным; бритва еще не касалась его румяного лица. Самым юным, но самым решительным. Он выкинул вперед руку с маленьким черным штырем. Штырь мигом удлинился, как телескопическая антенна, и юный охранник сделал, прямо-таки, фехтовальный выпад и поразил Адмирала электрическим разрядом. Адмирал рухнул на пол всем своим когда-то могучим талом и затих. Охранники выволокли его из барака и погрузили на самодельную деревянную двуколку.
