– Сергей, скажи техникам, пусть поставят дополнительные топливные баки на задние кресла. Чтоб заправили и подключили шланги. Только проверь правильность установки. Коннов мужик решительный. Вот, лёгок на помине! – Ракитский включил мобильный телефон и отошёл от вертолёта.
– Дмитрий Александрович, с комсомольским приветом! – сказал мобильный телефон голосом Коннова. – Ты уже на аэродроме? Как вы там, готовы? Мы вас ждём! Только заправьтесь под завязку, может, погодка наладится, полетаем.
– Мы-то на аэродроме, – вспомнил Ракитский тот непростой путь, что пришлось ему проделать сегодня ранним утром на автомобиле от Бронниц до Истры. – Но погода очень плохая, – Ракитский взглянул на тёмно-синие плотные облака, стелившиеся над самой землёю, из которых атлантический циклон временами то сеял влажный снег, то поливал мелким, всепроникающим дождём. Такие дожди бывают только глубокой осенью, а тут – тринадцатого января.
Если бы предполагался полёт на самолёте, то Ракитский однозначно отменил бы его. А на вертолёте…
Ракитский колебался. Конечно, всё, что зависело от него, он уже сделал. Он так привык – если много вопросов, он решал те, чьи решения были в его силах.
Так и теперь – он приехал на аэродром, вертолёт подготовлен к полёту. Приехал на аэродром и молодой лётчик, Сергей Анпилов, которого Ракитский вводил на вертолёте Робинсон-44, и которого сегодня ожидала лётная практика.
Но погода… Погода находилась в распоряжении тех сил, на которые невозможно повлиять и, как все пилоты, Ракитский готов был включить некий внутренний режим ожидания.