1
Навалившаяся темнота постепенно рассеивается, я открываю глаза-бусинки и смотрю на проблески голубого неба через колышущиеся над головой высоченные стебли травы. Всё яркое, пёстрое, мне никогда не приходилось видеть такого буйства красок. Встряхиваюсь, отталкиваюсь лапками от большого камня и взмываю высоко в облака.
Тишина… Я лечу над землёй, широко раскинув руки-крылья, внизу мелькают квадратики полей, извилистая полоска реки, щёточки лесов, жёлтая степь, города… Меня распирает от ощущения полного счастья, хочется кричать и петь. Рот становится острым и твёрдым, как птичий клюв, и из горла вырывается жизнерадостная трель: чиу-чиу- чиу!
И вдруг – боль. Я пугаюсь и падаю вниз, широко открыв клюв, ветер ломает мне крылья. С ужасом вижу, как стремительно приближается земля, сжимаюсь в комок от страха, ожидая удара.
– Реакция на боль есть, Анатолий Сергеевич, – прозвучал будто издалека женский голос.
– Очень хорошо, будем надеяться, что выкарабкается, – ответил приятный мужской баритон. – Второй куда меньше повезло, ни на что не реагирует…
Что-то звякнуло, зашуршало, и голоса стихли. Я осматриваюсь, кручу маленькой головкой, расправляю крылья и снова взмываю в небо. Опять вижу сверкающую на солнце ленту реки, зелёные леса и тёмные верхушки гор. Чиу-чиу-чиу! Это и есть счастье…
***
– Катенька, глюкозу внутривенно.
Мягкие шаги, чьё-то чужое дыхание, тихий шелест, позвякивание металла о металл… Сон это или явь? Я чуть шевельнула головой и чувствовала какое-то неприятное ощущение в горле, будто там застрял инородный предмет. Надо открыть глаза. Надо сделать над собой усилие и открыть глаза. Мысленно сосчитала до трёх и подняла веки. В глазах была пелена, будто от яркого солнца.
Я лежала под лёгкой простынёй на металлической, сложной конструкции кровати, с поручнями и высокими трубчатыми спинками. Правая рука зафиксирована, от локтевого сгиба, заклеенного пластырем, тянулся тонкий провод капельницы. Из носа торчала короткая трубка, при малейшем движении вызывающая рвотные позывы. В изголовье – мониторы и приборы неизвестного мне назначения, по обе стороны – такие же металлические кровати, только никем не занятые; маленький столик на колёсиках для инструментов. Я вздохнула: всё ясно как божий день, это больница, точнее – реанимация. До сегодняшнего дня мне везло не знать этого места.
