1
Тревожная сирена истошно выла и стонала, настраивая сознание на похоронный лад, красные лампы на грязно-серых стенах пугающе мигали, и мне вдруг стало казаться, что по ржавым грохочущим ступеням железной лестницы я спускаюсь в собственный склеп. Но повернуть назад уже невозможно: лестница узкая, пролеты такие же неудобные, а за мной суетливо, на нервном взводе спешили вниз другие люди. Сигнал воздушной тревоги вызвал, казалось, массовый психоз, и мои спутники, так же как и я, стремились поскорей спрятаться от него в глубине подземелья. Пойдешь против течения – затопчут. Во всяком случае, мне сейчас так казалось и пытать судьбу не хотелось. К тому же с каждым шагом источник тревожного сигнала удалялся, хотя вряд ли смягчалось его вредоносное воздействие на психику.
В Египте птицы-сирены считались душами, отделенными от тел, и в греческой мифологии то же самое. Но души эти злые, жаждущие крови. Вот и мне сейчас казалось, что эти кровожадные злыдни несутся за нами по пятам, загоняя нас в каменный мешок.
Но, может, нервную вибрацию вызывал не столько заупокойный звук тревожной сирены, сколько страх перед воздушным нападением. Ведь не обычная бомба может упасть на город, а ядерная, много-многомегатонная. Потому и несут меня ноги вниз, по гулкой шахте к подземному бункеру, за тяжелые герметичные двери.
На минус последнем этаже лестничная шахта заканчивалась, и дальше вниз, под уклон, вел пандус. Стены здесь прочные, железобетонные, в одном месте на высоте своего роста я увидел выбоину, а в ней – арматурные прутья трехсантиметровой как минимум толщины. Все правильно: чем глубже подземелье, тем выше коэффициент бокового давления грунта, поэтому и армирование здесь мощное.
Под сводчатым, усиленной конструкции потолком тянулся ржавый накладной канал для кабелей и проводов. Освещение тусклое, мерцающее, но красные стрелки, указывающие направление движения, видны хорошо; судя по свежести краски, покрашены они не очень давно. Под каждой такой стрелкой той же краской выведены цифры. Пятьдесят метров остается до входа в противорадиационный бункер, сорок пять, сорок… Сирена воет где-то далеко, едва слышно, но все же нервное возбуждение не спадает, и с каждым шагом увеличивается коэффициент давления подземного пространства на нервы. Но вместе с тем хоть и робко, но уже маячит в сознании мысль, что ко всему этому можно привыкнуть – если, конечно, очень захотеть.
