Начистоту в ли-бемоле

Действующие лица:

ОНА: высокая худая девушка. Точный возраст не определить: ей можно дать как 20, так и 30. Волосы каштановые, ниже лопаток, глаза карие в сумерках, зелёные на свету. Лицо в веснушках. Одета в белую майку и простые джинсы. На ногах ярко-красные кеды.

ОН: рослый молодой человек крепкого телосложения, лет 25. Волосы тёмно-русые, коротко подстриженные, глаза серо-зелёные, светлые. Одет в чёрную футболку и брюки от военной формы «Дубок». На ногах тяжёлые берцы, на лице небольшие очки с диоптриями.

ПРОВОДНИЦА: женщина лет 50, полная, с приятным лицом и выкрашенными в бордовый волосами, забранными в пучок. Одета в синюю форму «Укрзалізниці».

ВРАЧ: невысокий сухощавый мужчина за 60. Седой, коротко стриженный. Лицо интеллигентное, но уставшее, в морщинах. Одет в белый халат и светло-коричневые вельветовые брюки, на ногах мягкие белые мокасины.

Плацкартный вагон поезда «Севастополь – Киев». Четыре часа утра. Свет не горит, занавеска отдёрнута, и за тёмным окном видны проносящиеся поля и редкие полустанки. ОН и ОНА – единственные пассажиры в вагоне. ОН сидит на нижней полке, положив руки на приоконный столик. ОНА – на верхней полке над ним, болтает ногами в опасной близости от головы собеседника.

ОН (после затянувшейся паузы). А что, если нас с тобой не станет? Ты думала об этом?

ОНА. Когда меня не станет,

когда тебя не станет,

когда всех нас не станет

к концу отпущенных –

что за себя оставим?

Сомнения, усталость?

Разорванные стяги?

Обугленные пустоши?

Когда тебя не будет,

когда меня не будет,

совсем-совсем не будет –

кто встанет у меча?

Заговорят в народе

что, дескать, были люди,

а может быть, уроды,

а может, промолчат?

А кто-то – так быть может –

и выдохнет: ну что же,

не стало двух убожеств,

дорог нехоженых.

И выпьет, толстокожий,

и станет чуть моложе –

его ничто не гложет.

Так тоже может быть.

Мы столько книг не сделали,

мы столькими не читаны,

мы не простили стольких, что

уже и не успеть.

И наши песни семенем

не проросли на чистую.

Из года в год всё тоньше,

невидимей доспех.

Мы не опадали самолётами,

мы не воевали с пулемётами,

даже не планировали что-то там

в отместку прожитым.

Нас об этом, в общем, не просили,

но когда сиять настолько сильно,

небеса тебя в себе фиксируют

раньше, чем положено.

Ржавеют образа́ми

рождественские сани,

готовятся к отправке