Дисклеймер
Внимание! Данное произведение
наполнено нецензурной лексикой, сценами насилия, маргинальным
жаргоном, всеми видами нетерпимости и поведением, осуждаемым в
абсолютном большинстве цивилизованных обществ. Автор никак не
пропагандирует и не одобряет поступков главного и второстепенных
героев. В силу своего содержания данная работа вообще не
предназначена для прочтения.
Автор не несет никакой
ответственности за последствия, моральный, физический,
биологический, ядерный и любой другой урон причиненный данным
произведением.
Пролог
Лоб покрылся испариной, по
щекам в щетину текли слезы. Вагонетка, скрипя так, что сводило
зубы, поехала в зев печи крематория, явившегося пламенем.
Последнее, что я видел, был пузырящийся на стенках гроба лак, а
потом закопченные дверцы закрылись. На ум как-то не своевременно
пришла мысль: «Мне жарко здесь, а каково в печи Ярику?» Бред.
Сейчас ему все равно. Сейчас он где-то там... где-то в лучшем
месте.
Не в силах больше стоять, я
развернулся и, не стесняясь слез, вышел прочь из комнаты на крыльцо
крематория. Дрожащие руки с трудом вытащили сигарету из смятой
пачки, но стоило только затянуться, как запиликала узнаваемой
мелодией стараяNokia.
— ЗИЛ, ты как? — в трубке
раздался прокуренный бас Хазара. — Давай я подъеду вечером? С меня
два по ноль семь, с тебя достархан.
— Нет, мужик, я с горя не
бухаю, — ответил я, чувствуя, как нервный комок сковывает
диафрагму, мешая дышать. — Потом как-нибудь. Не сегодня.
— Охота? — понимающие уточнил
друг. Я буркнул что-то нечленораздельное и старик меня понял,
деликатно повесив трубку.
Несмотря на нервы, курить
больше не хотелось. Поэтому рука решительно смяла ополовиненную
пачку и отправила ее в урну. Вместо нее в кулаке появилась фляжка —
подарок сослуживца. Пальцы привычно перебирали гравировку с
пожеланиями нацарапанными штык-ножом. В голове промелькнула мысль:
«А может быть, ну их, эти принципы? В конце концов, у меня есть
повод нажраться!». Нельзя. Обстоятельства изменчивы, а принципы
никогда.
Я хоронил многих: сослуживцев,
«поймавших» в пьяном дембельском застолье нож в брюхо, школьных
товарищей, «сгоревших» от «хмурого». Всякое было. Но вот хоронить
брата…
Ярик, с которым у меня было
почти пять лет разницы, никогда не был похож на меня. Мы вообще
были разными! Во всем. Наверное, из-за разных отцов. Что говорить,
я завидовал ему. По-хорошему завидовал. В отличие от меня, он был
настоящей гордостью семьи, а не вырос «как старший
брат».
