Не верь тому, что с губ так сладко льётся
Хмельной напиток лжи всегда похож на мёд,
Но лишь беда рукой, своей, тебя коснётся
Забудут все! Никто на помощь не придёт!
В просторном тронном зале, увешанным по высоким потолкам, огромными люстрами из дорогого заморского хрусталя, на коих отливали золотым блеском витиеватые подсвечники с тысячами белоснежных свечей, освещавших зал словно днём. В глубоких дубовых креслах, обитых выделанной тонкой телячьей кожей подбитой мехом соболя и высокой резной спинкой венчающейся головой орла, удобно расположились двое. Совершенно не похожие люди ни телосложением, ни, тем паче, величественным положением в огромном государстве. Они, тем не менее, величали друг друга, не иначе как брат и друг. Худой человек, с заострённым, словно клюв, носом, вальяжно перебросив ногу за ногу, уверенно и важно произносил каждое сказанное им слово. Будто диктовал другому, крепкому телосложением и пухлыми губами, важный текст для записи;
– Итак, мой друг, я готов наконец-то выполнить своё обещание. Рассказать тебе историю моей жизни. Отрезком в десять долгих лет. Но предупреждаю сразу, она очень длинная. Потому я и назначил с тобой встречу на вечер. Надеюсь, что к утру, если ты, конечно, будешь внимательно слушать меня, не переспрашивая, то я закончу её.
Он внимательно посмотрел на собеседника и спросил;
– Ты готов, брат?
– Да!
Коротко ответил тот. Усаживаясь удобнее.
– Тогда слушай!
Откидывая голову на спинку кресла и закрыв глаза, на распев произнёс худой.
Как ты знаешь, наш бывший друг Великий Князь Рустонии, Норман, отдал мне приказ привезти ему голову Владыки непокорных Нирунов. И я, взяв с собой, десять тысяч лучших всадников, немедленно отправился его выполнять. В течение месяца мои храбрые воины преследовали по пятам остатки войска Бараза по чужой, незнакомой нам земле. Иногда, мы приближались к Нирунам настолько близко, что в полуденном солнце, с высоких холмов бескрайней степи, видели поднимавшуюся столбом пыль от копыт его выносливых тарков. Однако, каким-то непостижимым образом ему удавалось снова ускользать от нас, лишая и меня, и моих воинов очередной надежды на скорое возвращение в родные края. А в один из знойных дней десятого месяца горного барана моё войско угодило в смерч. Он был такой силы, что людей, словно гусиный пух, вместе с лошадьми поднимал ветер, играючи, высоко в небеса и крутил там, унося в неизвестные дали до глубокой ночи. Вместе со всеми я в полной мере испытал на себе гнев нашего создателя, потеряв своего боевого друга чёрной масти по кличке «Сокол» и очнувшись после бури ничком на земле, в кромешной темноте и полном одиночестве. До конца не сознавая печальных последствий обрушившихся на нас бедствий, я, первым делом, пошевелил своим телом, дабы убедиться, здорово ли оно? Удостоверившись в полном своём здравии, мне предстояло решить теперь другой вопрос, относительно того, где я нахожусь? Но по причине полной темноты, я решил выяснить это при дневном свете, занявшись поиском моих товарищей. Долго их звать мне не пришлось. На мои громкие позывы;
