Супружеская пара Смирновых проживала на самой окраине города. Им нравилось быть вдалеке от суеты и безумного ритма мегаполиса. Когда тебе далеко за шестьдесят, хочется уединения и покоя.
Валентина Петровна уже накрыла на стол. Скромный ужин состоял из молодой варёной картошки и овощного салата. Её муж, Николай Олегович, зашёл на кухню и сел на старенький, но всё ещё крепкий, стул. Тот привычно заскрипел под весом своего, далеко не маленького, хозяина. Николай Олегович был высоким, почти под метр девяносто, и при этом весил около девяноста килограмм.
– Помощь нужна? – спросил он жену.
– Проснулся! Когда уже всё готово! А десять минут назад не мог спросить? – проворчала она.
– Ладно, не кипятись, – миролюбиво ответил Николай Олегович. – Эх, помнишь времена, когда Фирсовы проводили у нас выходные?
– Ещё бы! Хоть иногда отвлекалась от твоей болтовни! – с иронией произнесла жена.
– Я не так много говорю! – теперь настала очередь мужа возмущённо хмурить брови.
– Ладно, не злись, а то челюсть вставная вылетит, – улыбнулась Валентина.
Он посмотрел ей в глаза, и через несколько секунд они оба задорно расхохотались.
– Если сейчас зубы вылетят, то это твоя вина, – Николай показал жене кулак. Он заёрзал на стуле, который снова стал скрипеть. На этот раз звук была гораздо громче, чем обычно. Николай на мгновение замер, словно пытаясь понять на слух, собирается ли стул разваливаться. Но тот продолжал из последних сил хранить верность и не ломаться.
Некоторое время на кухне сохранялась тишина.
– Как называется санаторий, в котором они отдыхают? – спросил Николай.
– «Счастливая жизнь», – ответила Валентина.
– Хорошее название, настраивает на оптимистический лад. Вот умеют же люди придумывать, а? Прямо сразу проблемы отходят на второй план. Сколько они уже там?
– Чуть больше месяца.
– Странно, что с ними даже связаться нельзя, – заметил Николай. – Я пробовал позвонить на мобильный, но он закрыт. А в самом санатории говорят, что Фирсовы на процедурах. И так несколько раз. Сколько ни позвони – их то массажируют, то ванные специальные. Вот вернутся лет на двадцать помолодевшими – тогда они нам точно нос-то и утрут.
