Скай Миллер опустилась в бежевое кожаное кресло и устало посмотрела на адвоката. – Спасибо, что пришли, мисс Миллер, – сказал он. – Я понимаю, как вам сейчас тяжело.
Скай отвела взгляд, чувствуя, как к ее горлу подкатывает холодный, горький комок, а на глаза наворачиваются слезы. Через десять месяцев после смерти ее брата Айдена ей пришлось вновь испытать боль утраты. Несколько дней назад они похоронили жену брата Кесси, и все вокруг шептали, что бедная девушка умерла от разбитого сердца, так и не примирившись со смертью любимого мужа.
Сегодня Скай пришла в адвокатскую контору, чтобы обсудить вопрос опеки над ее осиротевшей племянницей, очаровательной малышкой, которую Скай никогда не позволяла себе по-настоящему полюбить.
– Я до сих пор не совсем понимаю, почему я здесь. Я была уверена, что опекунами Рианны станут родители Кесси.
– Я все объясню вам, как только появится… А вот и он.
На плечи Скай легли сильные мужские руки.
– Здравствуй, Скай.
Ей не нужно было оборачиваться, чтобы определить, кто перед ней, ведь этот голос она знала лучше, чем любой другой в этом мире. Ретт Салливан, лучший друг Айдена и ее первая любовь. Единственный человек, способный понять, насколько ей сейчас больно.
Человек, которого она тщетно пыталась забыть. Адвокат поймал взгляд Ретта и поспешно поднялся.
– Я вернусь через пару минут, – сказал он и вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.
– Я понимаю, как тебе сейчас одиноко, – сказал Ретт, опускаясь перед Скай на корточки, чтобы видеть ее опущенное лицо. Его знакомые до боли голубые глаза лучились теплом и заботой. – Ты ведь помнишь, что можешь в любой момент позвонить мне? Салливаны всегда считали тебя частью нашей семьи, и я сделаю все, чтобы поддержать тебя.
Ну конечно. Салливаны.
– Только… – Душившие Скай слезы не дали ей закончить фразу, поэтому она лишь молча кивнула.
– О, милая, я тоже ужасно скучаю по нему, – вздохнул Ретт, ласково отведя упавшую на ее лицо прядь.
Она закрыла глаза и глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться, но эта боль была сильнее ее. Давно сдерживаемые слезы рвались наружу.
