По весне, когда солнышко пригрело усталую от снега землю и в природе ощутилось предчувствие перемен, когда человеческую душу начали будоражить скрытые до поры желания что-то переменить, улучшить в своей жизни, когда природа стала готовиться к пробуждению, оголяя от снега землю на газонах, и в воздухе по ночам запахло весной, исковерканные, они стали выползать из подвалов, прокрадываться с чердаков, прибегать с улицы, спускаться с небес… Это были двухголовые кошки, котята с крысиными головами, голуби с кошачьими лапами вместо крыльев, вороны с крысиными, а крысы с вороньими головами; по газонам, весело чирикая, скакали воробьишки, у которых из животиков торчала пара мышиных лапок… Разнообразие уродств способно было помрачить слабый ум. Природа или кто-то в природе будто насмехался, по своему вкусу и неизвестно по чьему подобию искажая создания, совмещая противоречия, доводя до абсурда всякую бездомную живность.
По улице туда-сюда сновали идиотского вида люди: у кого на шее болтался детский барабанчик, а по лицу блуждала улыбка беззаботного счастья; кто был серьезен и с виду жуток; иной мал, пузат, вертляв и шутлив; другой, напротив, величествен и грозен, но со столь бессмысленными речами, сколь величав был его вид… Жильцы охотно покидали свои квартиры, уезжая в другие районы, а вместо них вселялись новые жильцы: идиоты, дауны, шизоиды, с выпуклыми лбами, провалившимися переносицами, выкатившимися глазами, курносыми носами… В природе что-то кем-то менялось.
Глава 1
Погребение Грехильды
ИДИОТИЗМ – слабоумие прирожденное или приобретенное в первые годы жизни. Причины прирожденного идиотизма – патологическое состояние родителей (психические болезни, эпилепсия, старческий возраст, сифилис, алкоголизм), браки между близкими родственниками, остановка в развитии мозга во время внутриутробной жизни, тяжелые роды (сильное сжатие черепа фельдшерскими щипцами и т. д.). Причины приобретенного идиотизма – повреждения головы, болезни мозга, эпилепсия, плохое питание и т. д.
Брокгауз и Ефрон. Энциклопедический словарь, 1900
Молодой человек остановился на мосту, перегнулся через перила и уставился на воду. Нева сплошь была покрыта потемневшим льдом, только под мостом непонятно отчего образовалась большая полынья, и там была видна черная беспокойная вода. Человек с высоты пронаблюдал, как плевок достиг поверхности воды, и вздохнул. Он смотрел вниз безо всякого смысла и интереса, не то что он хотел вслед за плевком сигануть с моста, чтобы безвременно погибнуть в пучине, это бы хорошо – это бы значило, что в нем еще осталось несколько капель жизни, ведь стремление, хотя бы даже и к смерти, тоже есть проявление жизни. Но нет! Мысль о самоубийстве была столь же скучна и безынтересна, как и мысль о жизни, – он давно смирился с ее присутствием в своем организме, как с изжогой или хроническим насморком. Когда-то давно, еще в юности, после несчастной неразделенной любви он до невозможности остро пережил желание смерти, теперь оно, притупившись, уже не трогало душу, даже когда он неудачно влюблялся, только иногда заставляя морщиться от досады. Он как-то внезапно достиг кризисного тридцатипятилетнего возраста и думал, что такое его скучное состояние продолжится всегда, до конца дней.
