Любовь… Какое сладкое, манящее чувство, а какое большое – оно заполняет все сознание и не оставляет в голове совсем места, так что никакая информация туда уже не лезет.
Вздыхаю, откладываю тетрадку на кровать и иду на балкон.
Какой идиот придумал назначать экзамены в июне, когда солнце манит тебя понежиться под своими лучами, а море зазывает на пляж?! Какая нормальная восемнадцатилетняя девчонка это выдержит?!
Вдыхаю полной грудью свежий утренний пропитанный запахом моря севастопольский воздух и сердито приземляюсь на табурет, стоящий там, и, как морская фигура из детской игры, мгновенно застываю.
Пипец!
Глеб…
А-а-а…
Меня трясет от радости, что его вижу, и одновременно пронизывает сознание ужаса – сейчас он поднимется к нам, а я в таком виде!
Вскакиваю и, сверкая пятками, несусь в ванную, на ходу ругая брата. «Ну, Ваня, ну, молодец! Не мог предупредить, что приведет домой друга!».
Мельком смотрю на себя в зеркало, пока тянусь за косметичкой, – не причесана, не накрашена, хорошо хоть зубы почистила.
Понимаю, что нарисовать лицо не успею, и стягиваю резинку с волос, другой рукой вылавливая расческу. Пробегаюсь ей по локонам, наношу на губы блеск и морщу нос – конечно, «не айс», но лучше, чем было.
Слышу щелканье замка и влетаю в коридор, пока они не скрылись в комнате брата.
– Привет! – улыбаюсь в тридцать два зуба и смотрю на Глеба влюбленным взглядом. Он мой Бог! Умопомрачительный красавчик с телом Аполлона и глазами, в цвет моего любимого моря в ясную погоду, в которых я тону с тех пор, как однажды брат привел его в нашу квартиру.
Парень подмигивает мне.
– Привет, «манка»! – улыбка сползает с моих губ. Как так?! Я уже не та маленькая девочка, с которой он когда-то познакомился, а Глеб все никак не отцепится от этого дурацкого прозвища.
– Манную кашу съела?! – подкалывает брат, подхватывая слова друга.
Кривлю губы.
– Очень смешно.
Они оба смотрят на меня с насмешкой, а я молча злюсь и не понимаю, почему история, которая произошла столько лет назад, приклеилась ко мне и не отлипает. Ну да, когда я была маленькой, любила манную кашу и по утрам, только открыв глаза, хотела есть и кричала «манка!». Все умилялись от этого и часто называли меня не Маша, а «манка», но сейчас-то я уже выросла, и давно пора забыть об этом!
