Бледные щёки, напоминающие дрожащий молочный пудинг, водянистые светлые глазки, с поволокой и хитрым прищуром, как у деревенского кота, который вечно проигрывает в мозгу комбинации по похищению хозяйской сметаны, курносый нос, тонкий рот, теряющийся в щеках, и подбородок, похожий на круглую хлебную булку из заводской столовой. Это был Халва… Халва уже битый час пытался мучать меня своим пресным обществом, пологая, что ему на это даёт право бутылка водки «Столичная», которую он принёс, и наше совместное с ним школьное детство, в котором мы, хоть и общались, но дружили не особо: он частенько выманивал у меня скудные деньги на школьные завтраки. Халва звонил мне редко, но зато сериями, так как я всячески пытался увильнуть от встречи с ним ссылаясь на неотложные дела. Но тогда он звонил на следующий день, а потом ещё раз, пока я не набирался решимости перенести его тусклое общество, разговоры ни о чём, и традиционную бутылку. Я категорически не мог понять, зачем он приходит ко мне, и как ему самому не скучно сидеть, медленно пережёвывая вялую беседу на одни и те же темы. Действительно – что может быть общего у бывших одноклассников? Только бывшие одноклассники. Детство ушло, жизнь изменилась, и мне абсолютно не интересно знать, кто там на ком женился и кого родил: это уже давно чужие мне жизни. Да и с Халвой, точнее Димкой Лихвинцевом, нас давно ничего не связывало, кроме моей соседки по дому, Зинаиды, в которую он был безответно влюблён ещё в школе и про которую он старательно меня выспрашивал каждый раз, когда приходил. А видел я её редко. И знал о ней не много. В самом деле: он связался с какими-то сомнительными ребятами, откровенно говоря, даже бандитами, а я работаю в милиции, в оперативном отделе – и это тоже я не назвал бы объединяющим фактором. Когда же он уйдёт?…
– Будешь? – он протянул мне красную пачку сигарет «Marlboro».
– Спасибо: у меня «Союз-Аполлон».
– Ты же весь космический у нас, – хмыкнул Халва.
– Не всем же быть приземлёнными, – ответил я кисло улыбаясь.
Тот словно не заметил моих слов.
– А я тут видел Глазкова, помнишь его? – Халва наполнил наши стопки.
На заднем фоне тихонько бормотал радиоприёмник, и я машинально больше прислушивался к нему, а не к Халве.
– Помню-помню, – бесцветным голосом ответил я, нарезая докторскую.
