Спотыкаясь о толстые коряги и сухие ветки, падала, поднималась и снова бежала. Обдирала кожу колючим кустарником и, выбившись из сил, замирала, обнимая деревья. Отдыхала всего несколько секунд и снова пускалась бежать, улавливая каждый шорох и с ужасом ожидая неизбежного…
Когда силы иссякли полностью, я просто завалилась в пожелтевшую листву и, обняв себя руками, тихо всхлипнула. Он поймает меня в любом случае. От него невозможно убежать. От него никак не избавиться. Он страшный человек. Он – Монгол. И этим всё сказано.
– Я чувствую запах страха, – его вкрадчивый, с хрипловатыми нотками возбуждёния голос зазвучал совсем рядом, и я закрыла глаза от ужаса. – М-м-м… Моя непослушная девочка где-то здесь.
Собрав волю в кулак, выдохнула и, вскочив на ноги, бросилась в чащу леса. Правда, мой побег завершился так же скоро, как и закончился кислород в лёгких. Схватив за шею своей огромной лапищей, Монгол прижал меня к дереву. Пригвоздил, как букашку. Огромный хищник, играющий со своей добычей перед тем, как сожрать её, перемолов своими клыками тоненькие косточки.
– Попалась.
– Не надо… Прошу, не надо, не делай этого! – заскулила, кашляя и отбиваясь ногами, а губы Монгола исказила злая ухмылка.
– Разве не этого ты добивалась, когда ослушалась меня? Я ведь запретил тебе выходить из дома. Предупреждал, чтобы не смела пытаться сбежать. Так кто виноват? Я или твоя глупость?
– Ненавижу! – выплюнула ему в лицо, трепыхнувшись в последний раз, чтобы в следующий момент безвольно повиснуть на его руке.
– Мне это не помешает, – отлепив меня от дерева, рванул вверх и, прежде чем я успела что-либо осознать, забросил себе на плечо, как мешок.
Похлопал меня по заднице и, сильно сжав одну ягодицу, потащил в своё логово.
– Ненавижу, – выдохнула обессилено и заплакала от безысходности.
– Повторишь это, когда я буду ебать тебя.
Он не шутил, нет. Я знала, что будет так, как он говорит. Будет больно и страшно до истерии. Опять. Представив, как это чудовище нападает на меня и снова насилует, громко заревела, отчаянно хватаясь за ветки деревьев, словно они могли меня спасти.
– Хватит вопить. Заплачу хорошо. Потом, – он говорил, словно сам с собой, и моё мнение по этому поводу едва ли учитывалось…
Большой, жуткий, ужасный. Чем же я думала, когда спровоцировала его на похищение? И что теперь со мной будет?
