-– Мерзкая подлая уродина!– завопил Костик как сумасшедший и швырнул тем, что подвернулось под руку, в серебристую панель, под которой находилось главное: сердце и мозг его домашнего компьютера. (Под руку ему подвернулся заранее подготовленный мягкий мячик).– Тупая гадина! Дубина стоеросовая! И как тебя земля только носит, распроклятая ты ослица!
Поскольку у Костика был месячник отказа от обсценной лексики, он старался не употреблять мат даже в самых напряженных обстоятельствах, а использовать старинные, витиеватые ругательства, смысл которых часто не понимал (что такое, например, "стоеросовая"?) Но так получалось даже обиднее и смачнее. По крайнее мере Ева – так звали его домашний компьютер – явно надулась и очень многозначительно молчала. Извиняться ему все-таки придется.
Но Костику было из-за чего бушевать: дедлайн выполнения заказа прошел еще вчера, а у него нет даже половины необходимого кода. И как теперь ему быть? Что сказать клиенту – суровому деду из Тулы, потерявшему своего единственного сына?
По правде говоря, Костик прекрасно понимал, что дедлайн был нарушен по уважительной причине: заказов было очень много, Ева не успевала с ними справляться, ведь услуги Кости пользовались большим успехом. Он занимался поправками цифровых данных (проще говоря – мелким мошенничеством в виртуальном мире, хотя теперь было трудно уже разобраться, где мир виртуальный, а где реальный – слишком уже все перемешалось). К примеру, он возвращал во врумир (так он про себя называл цифровое пространство – vr-space по-английски) тех, кто умер (после физической смерти цифровые копии автоматически удалялись из врумира, но по инициативе близких их можно было восстановить; правда, самостоятельно они уже не существовали). Или слегка поправлял параметры чьей-нибудь цифровой личности. Или не слегка.
Еще больше испортилось у Кости настроение, когда он вспомнил, какой сегодня был день. А день был особенный: из Одессы приезжала тёща Константина – Раиса Павловна Замятько.
Раиса Павловна была роскошной женщиной. В ней в соответствии с чеховским призывом всё было прекрасно: и душа, и лицо. И особенно мысли. И поэтому, как только они у нее появлялись, Раиса Павловна несла их в окружающий мир как самое ценное сокровище – с нерушимой самоуверенностью и непробиваемым апломбом.
