Этой замечательной истории я целиком обязан своей прекрасной подруге Галине, прекрасной, надо сказать, всесторонне: обаятельной внешне, страстной и при этом превосходной рассказчице. Она умела передавать все, что происходило, настолько ярко, образно и точно, что ее рассказам оставалось лишь придать литературную форму, что я с большим удовольствием и сделал. Кое-чему я и сам был свидетелем, кое в чем сам был участником, что и описал от своего имени.
Автор
Мы познакомились, как это обычно и бывает, благодаря счастливой случайности. В то солнечное, нежно-жаркое майское утро, я шла по тенистой стороне Ильинки, вышагивая туфельками, в сторону Торгово-Промышленной палаты, совсем не подозревая о том, сколь приятное знакомство мне сегодня предстоит.
Несколько ступенек вверх, указатель проводимой сегодня конференции, высокие, массивные, светло-желтые двери палаты уже были раскрыты. Внутрь понемногу тянулась разная публика, растекаясь по монументальному холлу здания, по-старинному красивого, основательного, с духом незыблемости традиций, духом биржи, духом больших денег и бизнеса.
Внутри уже легкая сутолока у регистрационных столов и раздачи всяких информационных материалов, которые берут больше из вежливости и потом не читают. Я нашла в выложенных на столе карточках свою, черканула в списке подпись, и, накинув карточку участника на ленточке на шею, направилась в зал.
Темно-зеленые высокие двери, и за ними зал палаты, высокий, просторный и сдержанно-помпезный. С полусферического белоснежного потолка, обрамленного лепниной, лился ровный, успокаивающий отраженный свет. В этом зале тоже уже была некоторая сутолока, гости и участники занимали свои места, приветствовали друг друга, общались.
Глазу, представляешь, упасть не на что! Нескладные мужчины разного возраста, либо пожилые и на вид словно бы как поношенные вещи; либо худосочная молодежь, в блеклых, смятых и косовато сидящих пиджаках с тряпичными, задерганными галстуками, с таким характерным затравленно-угодливым выражением на лице, лишенном и тени мужества. Завидев меня, эти молодые… мужчины, пытались изобразить нечто вроде привлекательной улыбки, как им, должно быть, казалось; только вот у них выходила, в основном, глуповатая, неприятная гримаса. Такой публики формально мужского пола было порядочно, все они меня разглядывали, пытались разглядывать, но быстро угасал их взгляд, натолкнувшийся на полное отсутствие к ним интереса.
