Наследники и оборотни Империй. Конспирологическая повесть

(повесть, третья часть трилогии «Вирусы ненависти»)

Решение Советского Союза ударить по милитаристской Японии именно в Маньчжурии было продиктовано не только собранными советской разведкой данными, что с этой территории может начаться целый букет пандемий, который охватит СССР до Урала и даже в европейской части. Япония готовила это оружие массового поражения, не имея ресурсов и возможностей для создания атомной бомбы, но будучи морально готовой к истреблению десятков и сотен миллионов людей. Другим геополитическим аспектом такого решения Сталина была борьба за будущее своего соседа – Китая, огромного по территории и населению государства, которое разрывала гражданская война между Гоминьданом и коммунистами, тянувшаяся с переменным успехом с 1927 года. Кому достанется наследие Империи Цин – социалистическому лагерю или коллективному Западу в условиях, когда вслед за окончанием горячей войны, неминуемо начнётся «холодная», беспокоило советского лидера. Он понимал, что уже завтра против СССР может быть применено и ядерное оружие (к чему очень активно вскоре начал склонять США Уинстон Черчилль), и захваченное американцами бактериологическое оружие, созданное за десять лет в колоссальных масштабах «Отрядом 731». Поэтому продвижение к Харбину в ходе Маньчжурской операции должно было быть стремительным, в обход укрепрайонов и без длительных позиционных боёв.

…С момента возвращения из Советского Союза в Китай Цзян Цзинго прошёл большую эволюцию от наивного уральского юноши и убеждённого коммуниста Николая Елизарова к сыну своего отца Чан Кайши, стремящегося в хитросплетениях внутренних конфликтов и международного вмешательства, прямой военной агрессии и финансового подкупа удержать бразды правления и встать во главе древнейшей империи, способной влиять на всё человечество. Тот факт, что из романтика сын превратился в жёсткого управленца и политика, готового в случае необходимости к уничтожению врагов, был обусловлен как практикой борьбы за власть, так и долгими беседами с отцом, заново учившим обрусевшего юношу китайским реалиям.