У меня есть волшебный фонарь. Наведёшь на человека – увидишь всю его жизнь, и прошлую, и настоящую…
Поток людей. На кого навести? На эту яркую девицу, выглядывающую из окна новенького джипа? Или вон на ту, бледненькую, с острым носиком и умными глазками, торопливо бегущую вдоль тротуара? Несомненно, в судьбе и одной, и другой найдётся что-то интересное. А может засветить старика, послушно плывущего с толпой, словно щепка в весеннем потоке? Как он жил, сколько узнал удач и неудач?
Постойте. А это кто ещё? Если не ошибаюсь, – кавказец. Молодой, осанистый. Идёт, улыбается. Все озабоченные, усталые, недовольные, а этот улыбается. Надо же счастливчик! Чему радуется? Давайте посмотрим, откуда взялся и что делает в Москве этот жизнерадостный кавказец? Вам любопытно? И мне тоже. Навожу волшебный фонарь… так… так… так…
Дагестанский городок на берегу Каспия. Денёк по-летнему жаркий, ни ветерка, ни облачка на синем небе.
Оживлённый, подобно муравейнику, южный рынок: народ выбирает черешню, абрикосы, алычу, томаты, огурцы, зелень. Снуют туда-сюда деловитые Жигули. На остановке ждут автобуса. Два молодых милиционера следят за порядком: Сергей и Рустам. Рустам – наш знакомый, потомственный мент по отцу и деду.
Отец всегда пропадал на службе. Вырос под присмотром и влиянием деда, забывающего про болезни и старость благодаря внуку. Оба заядлые любители прогулок в горы, где наслаждались окружающими красотами, пили живую воду из родника, а Рустам непременно карабкался по камням на вершину смотровой башни.
– Только смотри, осторожней! – кричал дед, задрав голову. – Теперь взгляни направо! Видишь два кольца дороги? Часовой на башне видел приближение неприятеля за много вёрст…
Как мечтал Рустам найти среди камней старинный пистолет или клинок! Пусть ржавый, он бы начистил до блеска, чтобы похвалиться перед ребятами. Но увы…
– Столько тут народу прошло до тебя! – усмехался в усы дед. – Давно всё собрали.
На привале дед рассказывал древние легенды, которых знал великое множество. Детское воображение рисовало суровых бородачей в бараньих папахах, на скаку срубавших саблями неприятельские головы, как цветки ромашек. При упоминании о женщинах Рустам тотчас представлял мать, которую считал несравнимой красавицей. Самыми интригующими были рассказы об Имаме Шамиле. По словам деда, это был настоящий горец, непреклонный, как скала, неподкупный и чистой, как горный ручей.
