Было воскресенье. Каждый год на «Красную горку» мы навещали своих покойных родственников на кладбище. Тот год не стал исключением.
Маршрут, по которому мы ходили в «гости», был каждый год одинаковым. Сначала мы заезжали к папиным родственникам на городское кладбище, а затем садились в автобус и ехали 70 километров в сторону Каспия, чтобы повидаться с маминой роднёй. Моя мать родилась в деревне, после школы перебралась в город, а её родители, стало быть, мои дед и бабушка до конца жизни так и остались деревенскими жителями.
На момент случившихся событий дед уже как 5 лет был в могиле, а бабушка продолжала жить и вести хозяйство. Бывать на кладбище мне не очень нравилось. Если сказать честно- совсем не нравилось.
Родители всегда говорили: «Не бойся мёртвых, бойся живых!»
Но всё дело в том, что покойники, причём не только наши родственники, но и «люди» с соседних могил, являлись мне во сне в ближайшую ночь. А иногда и в следующую ночь. А иногда…
Поэтому я частенько спотыкался и разбивал себе нос и лоб об ограды, так как ходил там с закрытыми глазами. На любом кладбище- и на городском и на деревенском. Ну, да ладно!
А вот бывать у бабушки мне нравилось. Особенно, летом. Но и весной в деревне было супер. Весенний клёв не давал рукам покоя. Насаживай червя – тащи воблу. Насаживай – тащи! Насаживай – тащи! Ух!
А так как в тот год этот церковный праздник пришёлся аккурат на майские выходные, решено было устроить, как говорят в Америке- уикенд!
Приехали мы к бабушке (телефонов сотовых тогда отродясь ни у кого не было, а стационарные в деревне были только в государственных учреждениях, поэтому бабушка была очень рада нашему визиту, хотя, может быть, она о нём догадывалась), а она с порога заявляет:
– Ой, мои родненькие! Дайте я вас всех расцелую, да обниму.
Только проговорила. А потом её как током ударило. Она переменилась в лице.
– Не получится, дочка, с дедом повидаться (дедом она называла своего мужа, маминого отца)! – прошептала она, догадываясь, что посещение местного кладбища чуть ли не основная цель нашего приезда! – Батюшка запретил! Призрак там бушует!
– Да лад… но – осёкся я, поймав на себе строгий взгляд отца. – Михаил Васи… льевич – на этот раз закончить фразу мне не дала мать, уставившись на меня строгими прищуренными глазами, тем самым дав мне понять, что решения священника не обсуждаются.
