Все началось как-то, само собой.
Глухой рокочущий звук, который то появлялся, то исчезал в разных
концах Земли, записывали на смарты и радостно выкладывали в сеть.
Но через пару дней, уже каждый из семи миллиардов жителей планеты
мог лично насладиться этим необычным природным явлением.
Выживальщики привычно закупались
консервами и в который раз приводили в порядок оружие и снаряжение,
богатые осторожно проверяли свои персональные ковчеги, а ученые
спорили до хрипоты пытаясь родить истину в бесплодных спорах.
Резкие заморозки, ударившие посреди
лета, несколько оживили медийное пространство, кадрами снежных
буранов в Африке и занесенных снегом дорог в Европе. Как всегда,
законопослушности европейцев хватило лишь на пару дней катастрофы,
и одни ринулись сметать продукты с полок, а другие решили, что уже
можно, и начали обычное веселье с битьем витрин, подожженными
машинами, грабежами и изнасилованиями.
Мировое сообщество живо включилось в
обсуждение причин природной аномалии, ломая копья и переходя на
личности. Возникали и распадались сообщества, коммьюнити и
объединения, трещали клавиатуры и гремели виртуальные схватки.
Словно микробы в помойном бачке,
откуда ни возьмись, вылезли многочисленные проповедники, вещающие
уже не только с экранов, но и с крыш дорогих внедорожников на
площадях и улицах городов. Они призывали отречься от земного, и
передав все свои ценности проповеднику, удаляться в уже
подготовленные лагеря для коллективных молитв о спасении души.
Лишь Виктору Александровичу было не
до замерзшего Ла-Манша. В последнее время он чувствовал себя все
хуже и хуже. Одинокий старик, забытый временем и людьми среди
огромного мегаполиса, он трясущимися руками накапал в стакан
корвалола и разбавив водой выпил. На короткое время полегчало. Не
выпуская из рук тяжелый медный чайник с водой, он, тяжко шаркая
протертыми шлепанцами по полу, дошел до кровати и оперевшись о
тумбочку, поставил чайник так, чтобы дотянуться до него. Потом
опустился на краешек постели и так же медленно лег. Выцветшие его
глаза, видевшие даже лед Кронштадта, закрылись и старик погрузился
в мир своих ярких словно у ребенка снов. В этих снах, он молодой и
сильный продолжал идти через буран, доставляя геологам батареи для
радиостанции, лежал между камней на безымянном перевале, отбиваясь
от охранников наркокаравана и мчался на вороном коне сжимая в
скользкой от крови руке, тяжелую шашку.
