Огонь распространялся так быстро, что люди, не успевая покинуть свои дома, сгорали в них заживо. Крики ужаса и отчаяния заполонили весь город. Каждая его улица была пропитана смертью. Деревянные крыши вспыхивали, как перепрыгивающие с дома на дом спички, а центральная городская церковь полыхала так сильно, что ночь казалась днем. Две сотни отважных воинов из последних сил сдерживали натиск превосходящих сил захватчиков, пока женщины, дети, старики и раненые товарищи прятались в подземные катакомбы города. Тем временем полторы тысячи лучших воинов Монголии уже прорвались через главные ворота, и бой переместился на залитые огнем улицы города.
Иван и Рафаэль – два воина гвардии охранения – были статными и красивыми брюнетами, молодого возраста, с короткой бородой и длинными волосами. Их лица были испещрены ранениями и порезами, доспехи треснуты и залиты кровью, а мечи затуплены за время многочасового боя. Потеряв воеводу и почти весь свой отряд, они, отбиваясь от многочисленных атак монгольских воинов, продвигались по одной из центральных улиц Грустины. К тому моменту уже пала центральная площадь и царский дворец. Бараки гвардии были сожжены, и почти все волхвы и священники центрального храма были убиты. Некогда великий и процветающий город огромной и сильной империи Тартарии погибал под натиском восточных захватчиков. Но последние воины империи под градом стрел и натиском отборных воинов Улун Бея пытались спасти свои семьи и главную реликвию страны. Сотни воинов погибли или погибали в ту ночь, чтобы дать возможность отборной группе воинов и монахов спрятать главную реликвию их народа от иноземных захватчиков. Рафаэль был в составе той малой группы, что должна была встретить монахов с реликвией у храма и сопроводить их до безопасного места, но не прошло и получаса с их встречи, как от группы в живых остались только он и Иван, который держал в одной руке тот самый артефакт.
– Быстрее, Рафаэль, быстрее же! – кричал во всю глотку Иван своему товарищу, добивавшего одного из нападавших.
