Пулемет замолчал.
Он отсоединил магазин, заменил его полным.
Еще очередь. Пули ударили в бруствер, но тот был надежной защитой. До поры, естественно. Пока загонщики сорят очередями, опасаться нечего. С капитана, правда, станется снова поднять своих головорезов в атаку. Ну, положит еще двух-трех среди камней, так невелика печаль. Но вернее другое: прикажет сгонять за гранатометами, тем более что этого добра у них на складах навалом, и накроет беглецов с пары выстрелов. И ведь накроет: не осколками, так камнями посечет, а то и завалит каменюками по самую маковку – ни вздохнуть, ни шевельнуться. Бери тепленькими. Или холодненькими. Это как карта ляжет.
Он выглянул из-за бруствера. Загонщики попрятались. Ему показалось, что у дерева, будто отпрыгнувшего на десяток метров от опушки, топорщится что-то пестрое, может, пола армейской куртки, а может, штанина. Он прицелился, выстрелил и промахнулся. Пятнистый клок шустро скользнул за толстый ствол.
Ответные пули запели над головой. Он опустился на колени, прижался спиной к нагретому камню. Постепенно очереди стали короче и раздавались все реже. И тут сбоку грохнул выстрел. Видимо, напарник тоже присмотрел цель и, судя по огорченному лицу, тоже промазал, лишь спровоцировал новый огневой шквал.
По счастью, недолгий. Когда установилась тишина, он снова выглянул из-за камней. Опушка была пуста. Совсем. Ни шороха, ни звука. Загонщики отошли.
Он благодарно погладил приклад пулемета: хорошая машинка, только куда с ней против гранатомета! Потом посмотрел на вздымающуюся над ними гору, на черную дыру пещеры. Может, туда податься? Ну, допустим. И что дальше? Не с первого выстрела и не со второго, но с десятого или двадцатого внутрь обязательно залепят гранату, которая расплющит их по стенам так, что отскребай – не соскребешь. Или того проще, без затей: шмальнут по скале над входом, та рухнет и замурует беглецов на веки вечные. И не придется капитану мучиться вопросом: хоронить убиенных по-христиански или так бросить? Впрочем, подобные нравственные терзания его вряд ли обеспокоят, в слюнявом гуманизме его никак не заподозришь.
Короче, в пещеру им ход заказан. Что же тогда? Биться до последнего патрона? И пасть смертью храбрых? Да, это мы можем, это нам запросто. Одна беда: еще пожить охота. Такое вот скромное желание. Жаль, обстоятельства не располагают.
