Сцена провинциального театра. Старый потертый занавес. На сцене дешевая мебель: стол и табуретка. Рядом со столом стоит манекен в форме официанта. В руках у него поднос. Входит Икорская. Она пришла репетировать роль Далиды в одноименном спектакле, премьера которого состоится через неделю. На актрисседлинное черное платье, черные перчатки до локтей. Лицо крайне бледное, горящий взгляд.
Икорская. Доброе утро, Иван Иванович! (Подходит к манекену и легонько треплет его по щеке.) Стало быть, я пришла раньше всех (оглядывается). А ты всю ночь тут так и простоял… Бедненький ты мой! Слушай, а давай, пока никого нет, с тобой порепетируем. (Садится на табурет.) С чего бы начать… Хм, пожалуй, с того места, где я сижу в небольшом парижском бистро недалеко от Сены. Свою роль официанта помнишь? Стой рядом и не двигайся! (Она делает небольшую паузу, чтобы настроиться, и начинает читать стих.)
Принеси мне вина, гарсон,
Камамбер и один круассан.
Ах, забыла совсем, пардон,
Захвати мне еще житан1.
И прибор на двоих, гарсон,
Приготовь. Пусть звучит как бред,
Но во сне Франсуа Вийон
Выпить звал меня tête-à-tête2.
Он сказал, что наш мир – бедлам,
Где всем правит тупой торгаш,
И таким же тупым ослам
Продает он цветной плюмаж;
Что он даже ТАМ – диссидент,
За чужие судим грехи,
Пьет с бомжами в аду абсент
И читает для шлюх стихи.
Не смотри ТАК, прошу, гарсон…
Моя жизнь для меня – тюрьма.
Я неплохо пою шансон
И Париж я свожу с ума…
Мой любовник – простой пацан,
И плевал он на мой талант.
Он набьет за мой счет карман
И отчалит в свой галльский Нант.
А любимый мой выпил яд
И, конечно, торчит в аду.
Франсуа говорит, что рад
Будет он, если я приду…
Жизнь бросает меня, как шар.
Вижу точно из-за кулис,
Как залазит в долги Ришар,
И в гробу дорогой Морис.
Что стоишь над душой, гарсон!
Вылей в Сену мое вино.
Не придет Франсуа Вийон,
И сыта я уже давно…
Закончив чтение, закрывает лицо руками. Рыдает
