Я мотаю в Прагу, на самолет. Ну как мотаю – тащусь по обочине, слегка окутанный туманом дурмана, потому что пью.
В последнее время мы со студентами терезинского «Комениума» много пили.
И вот я иду вдоль дороги, а частенько и пробираюсь по кювету, чтобы меня не увидели патрульные из машины дорожной полиции.
Не хочу, чтобы меня замели и стали задавать вопросы про пожар в Терезине.
Иной раз бросаюсь в этот кювет и скрючиваюсь там, вжимаясь спиной в глину, иначе мне не поместиться.
Так потихоньку я продвигаюсь к Праге, чтобы попасть на самолет.
В бутылке еще кое-что осталось – это вино от Сары. Мясо, которое мне дали в дорогу, уже съедено.
Мне не хотелось его есть, долго не хотелось, но потом я заставил себя, ведь силы мне не помешают.
Луна уже почти полная.
Терезинские валы из красного кирпича давно остались позади – все эти стены моего родного города…
Города, который, как говорил мне отец, основала императрица Мария Терезия. С той поры по нему прошагали сотни тысяч солдат многих армий; императрица Мария Терезия любила военные парады, говорил мой папа – майор, военный капельмейстер, просто обожавший терезинские парады с оркестром.
Теперь этот город у меня давно за спиной, позади остались все эти огромные здания времен Марии Терезии и Иосифа II, склады под миллионы единиц боеприпасов, конюшни для сотен лошадей, казармы на десятки тысяч вояк; я ухожу, как ушли все защитники этого города, который строился ради армии… приток солдат в город, построенный для солдат, прекратился.
А город без армии разрушается.
Моих коз, которые выедали траву с крепостных стен, продали.
Большинство из них.
Отец до этого не дожил.
Я – один из тех, кто хотел спасти Терезин.
Моя матушка говорила, что я появился на свет, когда они с папой меня уже и не ждали; при этом она часто повторяла, как ей хотелось бы, чтобы я остался совсем маленьким и в случае нужды мог спрятаться в наперстке. Я питался бы горошинами, дрался с кошкой за каплю молока, ходил, обернув бедра маленькой тряпочкой, – короче, был бы мамин Мальчик-с-Пальчик.
