Был на свете человек
не веселый и не скучный.
На пути из века в век
пережил такой он случай.
В будни или в выходной
(затруднюсь сказать теперь я),
ранней, солнечной весной
обнаружил он потери.
Все ключи посеял он
от машины и от дома,
и мобильный телефон,
и не смог звонить знакомым.
Потерял вчерашний день,
(это всяким прочим между),
голос, волосы, и тень,
и удачу, и надежду.
Разбазарил ротозей
в потерябельном экстазе:
дом, жену, родных, друзей,
ну и прочие там связи.
Честь утратил почем зря,
но не огорчился даже
(кстати, время потерял,
в поисках своей пропажи).
Потерявши память, стыд,
совесть, страх и чувство долга,
без трагедий и обид,
жил он счастливо и долго…
Он к ней пришел, как гость незваный,
бежав из дома, от жены.
Без тапок, выскочив из ванны,
но с ощущением вины,
она дверной замок открыла,
легко вспорхнувши на порог,
расправив руки, точно крылья
над тем, кто под дождем продрог.
Цветы, объятья – все сначала —
обломок счастья куска.
Впустила в дом, хоть обещала
ни разу больше не впускать.
Она и он давно знакомы,
не так дружны, не так близки.
Вдвоем спасаются от комы,
и одиночества тоски.
Не первого мужчина сорта:
потерт, растрепан и зарос.
Не теннисист, короче, с корта
престижного Roland Garros.
Но и она не королева:
не молода, не хороша,
для мимолетного «налево» —
пожалуй, хрупкая душа.
Она страдает и томится,
и ждет чего-то, и ее
сердечко, трепетною птицей,
в набат по ребрам гулко бьет.
А он привычен к жизни мертвой,
внутри его – покой и мрак.
Все чувства вытравлены, стерты,
он стар и пуст, как Жак Ширак.
Встречаются они украдкой,
в остатке – то же, что всегда:
коньяк, две рюмки, шоколадка,
и слез соленая вода…
Тусклый, январский полдень.
Солнце покрылось инеем.
Сижу без всего на холоде:
не пью, не сплю, и не ем.
Дошел до последнего рубежа.
Жизнь не роман – всегда грубей.
И от судьбы нельзя убежать.
Сперва поманила, теперь убей
Красивая, злая бестия!
Кричу вне себя, беснуясь.
Как мне прожить без тебя?!
Уже проглотил блесну я.
Насажено сердце на крючок,
и рвется гортань наружу.
Ты вскрыла меня своим ключом,
и выбросила – не нужен.
Я сломлен, выдавлен, опустел,
испит тобою до дна.
Средь стольких душ на земле и тел
