Рыбалка

Прошка был рыбаком по призванию. Во всяком случае, так ему в последнее время казалось. Нет, раньше он совсем и не увлекался рыбной ловлей. Разве, что, в глубоком детстве, когда ходил с дедом на Труханов остров по Пешеходному мосту. Тогда он больше купался, чем ловил рыбу, а дед никогда не ругал пацана, за слишком активное купание, и часто сам присоединялся к внуку. Там Прошка и плавать научился, и нырять, и этой науки хватило на всю жизнь. Он и сейчас запросто может нырнуть на глубину, если, что, только, зачем это сейчас нужно?…

Сейчас рыбалка – совсем другое дело. Появилось это самое призвание, потому, что ничего другого в башку и не лезло, а рыбалка, она и в Африке – рыбалка, азарт, ни с чем не сравнимый…

Только, жаль, денег не заработал столько, чтобы хватило на всю жизнь, а сколько же их надо, чтобы до конца жизни хватило, и когда этот конец предполагается, он не знал, да, и не задумывался никогда ни о чём таком. Всё, что было в кошельке, тратил, не задумываясь, и в другие кошельки никогда не заглядывал. Считал такой способ «заработка» позорным и вредным. Голова и руки есть, можно и подработать, зачем о плохом заработке задумываться?

Теперь, вот, другое дело. Никто никуда не зовёт, никто ничего не предлагает – пенсия, о подработках и говорить нечего! А он же талантливый токарь, ещё ого-го, как может и придумать, и сделать, но… Да, пенсия, это – приговор!.. Он бы так и просидел с удочкой у речки до конца дней своих, а когда этот конец подоспеет, понятия не имел.

Уйдя на пенсию, сначала, сиднем, сидел дома, тяжело переживал столь неожиданный вираж в своей жизни. Да, он никак не ожидал, что его, одного из самых лучших токарей завода, тихонько попросят освободить занимаемое им место для молодого и рьяного парнишки, возраста его внука.

Теперь свершилось… Уже некуда стало торопиться по утрам, некуда спешить после работы. Пенсия – это приговор, который обжалованию не подлежит. Возраст не предполагает, потому-то ему ничего и не предложили, когда попросили! Он остался один-одинёшенек в этой жизни, и, что теперь делать, пока не мог придумать, ведь никому, даже его детям не нужны его страдания и переживания. Потому, видно, никому даже в голову не пришло полюбопытствовать, как он поживает, после увольнения. Разве, что кот иногда недовольно и сердито мурлыкнет, выражая очередную благодарность, за скупую, грубую мужскую ласку.