От закрытой стальной двери веяло холодом и обреченностью, несмотря на аномально теплый сентябрь. Марина нетерпеливо переступала с ноги на ногу. Постучала громче, еще раз нажала на кнопку звонка. Эхо монотонной трели затихло по ту сторону двери. Тело прошиб неприятный озноб. Марина прижалась щекой, вслушиваясь в то, что происходит внутри квартиры. Тишина пугала. По телу разливались волны страха. Безликий сигнал уныло пропищал раз в десятый и затерялся в углах квартиры. Почему-то вспомнилось, как пел раскатистым соловьем дверной звонок в их родительской квартире. Эх, детство беззаботное время. А сейчас что, технологии, за которыми не угнаться, ущербные судьбы, космические цены на новые гаджеты и однотонные до безобразия дверные звонки.
– Кто там? – вдруг послышалось из-за двери.
Она подпрыгнула от неожиданности и заговорщицки прошептала:
– Даш, это я, Марина. Открывай.
Даша выглядела вдвое старше своего возраста. И это печальное превращение случилось за последние сутки. Вот стоило так расстраиваться из-за мужика? Марина слушала поток обвинительной речи в сторону изменника, но думала о своём. Обычно самое главное мы, женщины, укладываем в первые три предложения, остальное – повторение сказанного. Замечали? Еще по телефону Марина всё поняла: Генка козел, Дашка злая. Как он мог? Как дальше жить?
– Дашуль, хватит.
Марина решительно оборвала карусель повторений.
– Я всё поняла, правда. И дала тебе время выплакаться. Давай теперь по-чесноку: ты сама чего хочешь?
Красные воспаленные глаза с сизыми лунными впадинами смотрели не моргая.
– Как это чего? – сипло спросила Даша. – Казнить, нельзя помиловать.
Маринка рассмеялась, выудила из пакета белое полусухое, по-хозяйски достала бокалы и налила до краев.
– Вот это правильно, – она протянула бокал подруге, – давай, до дна. Мужики ведь так горе заливают, а мы чем хуже.
– У меня тренировка с утра, – с сомнением поглядывая на бокал, сказала Даша.
– Узнаю тренера по йоге, – улыбнулась Марина. – Работа превыше всего.
Она сделала пару глотков, призывая подругу последовать своему примеру.
– Давай пей, спортсменка.
– Ты бы видела на кого он меня променял?
Распаляясь громче и громче, Даша глотала вино и срывалась на слёзы.
– Десять килограмм лишних, сало на боках.
– Если бы это было важным, моя дорогая, твой Генка никуда бы не ушел.
