В долинах и на высях Болгарии
Дабы не ввести читателя в заблуждение, нахожу не лишним предупредить, что эти Воспоминания были написаны мною для себя самого, но по совету одного моего доброго боевого товарища я решился их напечатать в надежде, что со временем и они, быть может, пригодятся в смысле некоторой иллюстрации в массе серьезного материала для будущего историка войны 1877-78 годов. Поэтому заранее прошу снисхождения к литературной, то есть стилистической стороне моих Записок.
Все, о чем мне теперь предстоит вести речь, записывалось в свое время кое-как, на скорую руку или верхом на коне, или на бивуаке, на мохнатой бурке, лежа на животе после утомительного перехода или сражения.
Но прежде чем начать рассказ о моем боевом времени, я позволю себе сказать несколько слов о своем прошлом.
С 1869 года, будучи в отставке, я проживал в своем поместье на Дону, занимаясь сельским хозяйством, но и за это время не переставал любить военную службу. Бывало вечером, усталый от дневных хозяйственных трудов, сидишь себе в своем деревенском кабинете; задумавшись, посмотришь на стену, где висят портретные группы всех моих полковых и школьных товарищей, и сильно подчас взгрустнется о прежней полковой жизни. А на утро, как и вчера, опять все та же толкотня с рабочими, из которой ничего не выходит.
Таковое состояние мое продолжалось до ноября месяца 1876 года, когда я приехал в станицу Каменскую, проводить своего старого доброго товарища, полковника Д. И. Орлова, который выступал с казачьим № 30-го полком в действующую армию. Я приехал к самой посадке полка в вагоны. Тут сразу сказалась мне былая, знакомая жизнь всею своею привлекательною, заманчивою стороной. И напало на меня грустное раздумье: отчего я не вместе ними? Вероятно, оно достаточно ясно выразилось и на моем лице, потому что было замечено отъезжающими друзьями.
– Что ты такой грустный? – Обратился ко мне Орлов. – Да и чего ты сидишь в деревне? Снимай-ка свое штатское платье, да надевай мундир.
Подошел добрый дедушка Кудинцев, бывший в лейб-казачьем полку вахмистром эскадрона Его Величества во время моего командования этим эскадроном. Подошел он тоже с душевным советом, идти. Приступил с такою же просьбой милый Лёля Поздеев, всегда живой и веселый. При всех этих сманиваниях и советах во мне началась борьба: и идти-то хочется, да и семью-то жаль – старую мать, жену с маленькими детьми… Но все-таки ответил я друзьям, что поеду посоветуюсь с семьей, – она тогда в Новочеркасске жила, – и если решусь, то буду телеграфировать Орлову. На том и порешили.
