Следователь в недоумении посмотрел на своих коллег.
– Выходит, они сестры?!
– Так и есть! Но они ненавидят друг друга и отказываются от родства.
– А остальные в семействе тоже готовы друг друга поубивать?
Коллеги кивнули.
– Что же происходило со всеми этими людьми, что так повлияло на их психику?! Это маниакально!
Следователь прошелся по кабинету.
– Я даже затрудняюсь ответить, с чего нам стоит начать… Дичь, настоящая дичь…
– Снова посуду плохо вымыла! Сколько раз говорить, мой тщательно, чтобы без остатков пищи по краям, – ругалась бабушка, держа в старой сморщенной руке тонкую лозину, которой периодически била по худеньким кистям своей внучки.
– Я и так все перемыла два раза, – пыталась оправдаться Роза перед бабушкой, за что удары лозиной стали более частыми и сильными.
– Не перечь старшим! – прикрикнула бабушка, – молчи и исправляйся.
– Я уже устала, хочу спать, – захныкала Роза.
На этот раз бабушка нанесла один, но очень сильный удар, от чего тоненькие пальчики моментально сжались в кулак.
– Заставляешь меня повторять одно и то же! – строго сказала бабушка. – После ужина ты должна убрать со стола, вымыть посуду, прибрать на кухне и только потом идти спать.
Роза недовольно посмотрела на свою бабушку, ногтем отдирая остатки прилипшей гречки с тарелок. Она ненавидела этот безоговорочный свод правил, установленный ее семьей. За любое несоблюдение порядка или неаккуратное выполнение следовали удары лозиной, а за серьезные провинности предполагалась порка ремнем.
– Перечить старшим запрещено, – напомнила баба Женя, тщательно контролируя работу внучки.
В их семье это была аксиома. Старшие всегда правы, их мнение нужно уважать, а указания беспрекословно выполнять. А для девочек и вовсе существует особый свод правил и перечень ограничений.
Роза тяжело вздохнула. Всей душой она противилась установленным порядкам в семье, не хотела всегда помалкивать и держать свое мнение при себе. Тем не менее, любые возражения, прекословия или неповиновения жестко пресекались. Роза хорошо помнила все свои попытки изменить положение вещей, и отстоять их с сестрой интересы, за которые сильно получала от отца. В случае неповиновения его глаза моментально наполнялись злобой, а огромная рука плотно сжималась в кулак и со всей силы ударяла по столу, стене, шкафу или по тому, что попадалось под руку. Это был предупреждающий жест. Если после этого бунт продолжался, следующий удар предназначался виновнику.
