Действующие лица:
– Князь Владимир;
– Волчий Хвост – русский воевода;
– Воротисла́в и Ту́дор – бояре;
– Рогне́да – жена Владимира;
– Малу́ша – мать Владимира;
– Григорий – старец, христианский священник на Руси, служивший при Ольге, бабке Владимира;
– Анна – византийская принцесса;
– Феофа́но – мать Анны;
– Ирина и София – подружки Анны;
– Анаста́с – отлученный от церкви болгарский священник;
– Лев – Херсонеский стратиг;
– Марк и Иоанн – ромейские воеводы;
– Вихту́й – волхв Бога Перуна;
– Русские вои, бояре, придворные и прочая массовка.
Старец Григорий (за кулисами):
До наших до дедо́в стояла брань,
При наших при отцах она стояла;
Днесь мы идем на жертвенную длань –
И впредь ей будет русской кро́ви мало…
Сцена 1 – Ромейское коварство
Владимир, воевода Волчий Хвост, бояре Воротислав и Тудор, Рогнеда.
Владимир и бояре сидят молча. Входит воевода.
Волчий Хвост (с грустью и болью):
Мы победили, князь. Мы славно бились.
Хоть победили, днесь не пировать:
К тебе мы с болью в сердце воротились,
Чтоб го́рьку весть с позором передать.
Рогнеда подносит Воеводе чашу
Владимир (в это время):
С позором? Как? Вы посрамили Русь?
На поле бра́ни честью поступились?
Волчий Хвост:
Нет, князь! С врагом мы честно бились,
И Русь не посрамили мы, клянусь!
Владимир:
Так говори…
Рогнеда уходит за Владимира, наполняет кубок и несет боярам.
Волчий Хвост:
Мы из шести две тыщи воев потеряли,
Они покойны ныне и молчат.
А императоры, что в помощь нас позвали,
Уло́женный коварно пра́ли ряд,
Не дав ни гривны, вы́дворив назад.
Ропот бояр:
Не дав не гривны….? Вы́дворив назад…?
Уклады вероломно преступив,
Забыв о чести и о ратном страхе,
Нас выгнали через Босфо́р-пролив
Прокля́тые роме́йские собаки!
Князь в задумчивости сжимает кулаки, смотрит в пол. Рогнеда снова наполняет чашу и дает ее Владимиру. После чего становится за Владимиром, рядом с ним, положив руку ему на плечо.
Воротислав:
Весь Киев-град встречать героев вышел,
Но плакать стал, как о предательстве услышал.
Погибли наши вои в Византии;
Приня́вши смерть, они теперь в покое;
И все купцы, бояре и живые вои,
Во гневе пребывали да в расстрое.
От той обиды и великой боли
Купцов мы греческих Перуну закололи.
Лишь Федор с сыном волей не пошли,
Так мы их заживо с подворьем всем сожгли!
Владимир:
Вельми́ жалею, в Киеве я не был,
Когда вы жечь купцов ромейских стали.
