г. Бердичев. Лето 2013г.
Кира долго смотрела в выбеленный потолок со старенькой люстрой. На шоколадных плафонах висела паутинка, а в стекло, недовольно жужжа, билась муха. Ни тебе пластиковых окон, ни москитных сеток – вместо них надежно прикрепленные кнопками к деревянным рамам кусочки марли. На запыленном подоконнике стоял горшок с чахлым цветком. Как бедняга выжил без полива – неизвестно. Стены, оклеенные пожелтевшими от времени обоями в цветочек, навевали легкую ностальгию. Дверь в гостиную прикрывали занавески песочного цвета.
Под одеялом зашевелилась Вика, и Кира успела поймать сестру за ступню, чтобы та ненароком не задела. Ночью, приехав с вокзала, они решили не разбирать вещи в детской спальне и улеглись на железной кровати в зале.
Перина как из сказки про принцессу: несколько тюфяков, брошенных на дно из скрипучих пружин, относительно новый матрас и гора объемных перьевых подушек.
– Царское ложе! – отметила Вика, сбросив кукольно-розовое покрывало и выбрав подушку поудобнее.
Кира достала из чемодана собственную – ортопедическую. На других ей было неудобно спать до головной боли. Полночи она ворочалась, чихая и заливаясь соплями в не прибранной запылившейся комнате, пока, в конце концов, не уснула. Девушка не любила слишком мягкие матрасы. Да и спать валетом – не самое удобное положение. В бытность детьми это казалось не столь ощутимо.
Выбравшись из-под одеяла, Кира ступила на холодный деревянный пол и, поежившись, зашарила под подушкой, выудив стянутые ночью носки. Вика предпочитала спать нагишом, но, спасаясь от холода, она нашла в бабушкином шкафу подходящую ночнушку в цветочек и облачилась в нее. Та все равно оказалась велика и сейчас открывала загорелое плечо спящей. На столбике кровати висел Викин лифчик с пуш-апом, а на кресле аккуратно сложены джинсы и свитер.
В зале, кроме скрипучего шкафа с застиранными от времени вещами и «перины», возвышался буфет из сосны, где бабушка хранила подарки: новые сковородки, сервизы, зонты, шампуни и прочее. Сколько Кира себя помнила, Оля ничего из этого так и не использовала, предпочитая готовить на старой чугунной сковородке с вечными маслянистыми потеками по краям. Как в детстве Кира ни старалась, никогда не могла ее отмыть от олii1. Пузатая бутылка стояла у газовой плиты советских времен на четырех длинных ножках. «Старушка» хоть и выглядела далекой от современных, но исправно работала, вспыхивая синим огоньком и выпекая пироги.
