Рекомендовано к публикации Издательским Советом Русской Православной Церкви
(ИС 13-303-0217)
© ООО «Зёрна-Слово», 2014
© Евсин И. В., 2014
Полюшка блаженная, всех ты принимала,
Не имея зрения видела грехи.
Старого и малого любовью окрыляла,
Отгоняя духов унынья и тоски.
А сама ты, Полюшка, глубоко скорбела.
Ты жила без матери, без отца была.
Но дар утешения за подвиг свой имела.
Всех воодушевляла, с Господом жила.
Полюшка Рязанская, ты нам завещала,
Чтоб молились чаще мы, чтобы в церковь шли.
Понимать Евангелие ты нам помогала,
Всех звала заботливо к спасению души.
Полюшка блаженная, ты примером будешь,
И к тебе горячую любовь в нас не унять.
И к твоей часовенке едут, едут люди,
Попросить о помощи, о нуждах рассказать.
И поныне, Полюшка, всех ты принимаешь,
Знаешь наши нужды, видишь все грехи.
Старого и малого любовью окрыляешь,
Отгоняя духов унынья и тоски.
Из народной песни
Живой образ праведницы
Вместо предисловия
Не стоит мир без праведника… Эта русская пословица, по счастью, отражает истинное положение вещей. Русская земля, истерзанная безбожием в XX столетии, давала благие всходы – святые души, через которые Сам Христос изрекал Свою спасительную волю… Такой святой душой, несомненно, была и Пелагея, или же, как это имя звучит не по-народному, а по-церковному – Пелагия, старица из Рязанской губернии, которой посвящена эта книга.
Игорь Евсин, известный православный писатель и поэт рязанской земли, поставил перед собой необыкновенно трудную задачу: соединить факто-графичностъ повествования с художественностью изложения, представив читателю живой образ праведницы, слова которой и поныне передаются из уст в уста… Насыщенный яркими образами язык, выразительное описание русской природы, тёплый тон повествования, свидетельствующий о благоговейном почитании автором блаженной, отличает повесть о слепой праведнице.
В творческую задачу Игоря Евсина входило и желание отделить правду от вымысла, который, к сожалению, так часто вторгается в современные житийные повествования. Пелагее Захаровской, или Полюшке, как любовно именовал ее народ, стремившийся к ней за духовным укреплением и утешением, особенно не повезло в отношении биографов и собирателей ее вещих прозрений и откровений. В таком тонком духовном делании, как передача слов праведного человека, всегда существует соблазн что-то добавить от себя, домыслить, истолковать… Подобное «творческое отношение» к материалу иногда коренным образом смещает смысловые и духовные акценты, меняет настроение, атмосферу и тон повествования.
