Я проснулся от дикого
холода. Как будто кто-то рывком выдернул меня из объятий
Морфея. Несколько секунд я пытался сообразить, что произошло.
Пока мозг, наконец, не соизволил подсказать — привет,
ты проснулся-улыбнулся-потянулся. Встречай новый день
и всё такое.
Вокруг было темно
и подозрительно тихо. Наверное, опять заснул прямо перед
консолью.
Я покрутил головой, пытаясь
размять занемевшую шею. Попытался сообразить, кто мог перетащить
меня в спальню, но так и не понял. Так же,
как не понял, куда делась моя круглосуточная подсветка
потолка. И какого черта так холодно, когда за окном
май.
Новый порыв ледяного ветра
все же заставил меня оторвать зад от кровати
и встать.
Под ногами что-то хрустнуло,
и я порадовался, что не стал снимать обувь. Хотя
затёкшие ноги, как, впрочем, и всё тело этому явно
не радовались.
Темнота была непроглядной
и абсолютной. Как чёрная дыра. Как у нас любят
говорить — хоть глаз выколи. На долю секунды мне
показалось, что действительно их выкололи. Глаза, я имею
в виду. Я даже вскинул руку и потрогал —
на месте ли они. К счастью, с органами зрения
всё было в порядке.
— Кто бы света
отсыпал, — зевая, протянул я.
Как по волшебству в глаза
ударил резкий яркий белый свет. От неожиданности пришлось
зажмуриться. Ну не так же ярко, а!
Когда я снова открыл глаза, свет
уже был мягче. Этакий романтический полумрак. Вот только состояние
комнаты никак нельзя было назвать романтическим.
Во-первых, потому что комната была
явно не моя. Я даже не знаю, чья она была.
Я её увидел впервые.
Во-вторых, хотя именно этот факт
нужно ставить на первое место, здесь явно кого-то убили или
принесли в жертву. По крайней мере, ритуальный круг,
разбросанные чёрные свечи и какая-то красная субстанция, очень
похожая на кровь, говорили именно об этом. То, что
хрустело под ногами, оказалось раздавленным черепом. Несколько
мгновений я тупо смотрел на остатки черепушки какого-то
мелкого животного и на свою ногу в чёрном сапоге
сверху. Наверное ждал появления змея. Но после вспомнил, что
я не Вещий Олег, тряхнул головой, прогоняя наваждение,
и снова тупо уставился на свои ноги, явно в чужих
сапогах, и все это безобразие на полу.
Оглядевшись, я сделал глубокий
вдох. И медленный выдох. Мысль о том, что это розыгрыш
интернатских, медленно таяла. Если только им не пришло
в голову оттащить меня в одну из комнат Эрмитажа.
По крайней мере, только там я видел подобные интерьеры.
Лепнина на потолке, вытканные, скорее всего вручную, гобелены,
резная мебель, огромный балдахин над кроватью со столбиками.
Вряд ли у кого-то из моих друзей была подобная
спальня. Да и зачем, даже если и была, кому-то
вздумалось тащить меня туда?
