Я так давно прошу маму сводить меня в звездонарий. Она неправильно называет дом, где показывают звёзды. Говорит, что это планетарий. Вот смешная. Но я с мамой не спорю, а просто знаю, как он правильнее называется и всё. Мне об этом подружка Иринка в детском саду рассказывала. Почему только мама меня туда не ведёт? Непонятно. Всегда говорит, что ей некогда. А когда ей будет когда?
Однажды мама сказала мне, что наш папа улетел в космос, потому что работает космонавтом. Теперь я хочу знать о папиной работе всё. А где ещё можно узнать о космонавтах? Конечно, в звездонарии.
Думаю, что папа летает среди звёзд на своей космической ракете. Часто представляю, как он открывает дверь, резко и, хохоча, выпрыгивает наружу, широко расставив руки в стороны. Крепко привязанный толстой верёвкой к носу ракеты, он летает и летает себе в космосе. Зачем он это делает, пока не знаю.
Может быть, папа собирает звёзды для опытов? Насобирает их полный мешок и в свою ракету засовывает. А потом рассматривает каждую звёздочку, любуется ею. Самые симпатичные складывает в коробку. У меня тоже есть своя коллекция звёзд. Правда, мама называет их камнями и всё время обещает выбросить. Она просто не знает, что они падают с неба. Наверно, мне их папа оттуда бросает. А когда он прилетит домой, подарит ещё парочку новых звёзд. Как мне будет завидовать Ирка!
Сегодня за завтраком, ковыряя вилкой в тарелке, я изо всех сил старалась показать маме, как мне грустно. Она сидела напротив меня, ела свой любимый «Геркулес» и думала о чём-то. Моя мама маленькая и худенькая, но всегда говорит, что ей надо следить за своей фигурой. Как это следить? В фуражке и с биноклем, как пограничник?
Наконец мама обратила на меня внимание.
– Татьянус, ты что возишься? Давай быстрее, а то мы с тобой в садик опоздаем.
Мамочка часто называет меня Татьянусом. А ещё двуликим Татьянусом. Говорит, что я хитренькая и у меня два лица. Сколько ни рассматривала себя в зеркало, второго не видела.
– Я грущу.
– Почему? Что случилось? Может, тебя кто-то обидел?
– Нет, никто не обижал. Просто настроения нет, – сказала я, вздохнув, и добавила: – В звездонарий опять хочу.
Почему такая взрослая девочка, как я, должна всегда делать то, что не нравится: вставать рано утром, есть глазастую яичницу или скользкую кашу, чистить зубы, надевать колготки и идти в садик? Особенно не любила я советские противные коричневые колготки с растянутыми коленками. Интересно, взрослые тёти их носили? Почему не разрешают многое и не водят туда, куда давно хочется?
